32 
Давно он не находил времени для таких простых удовольствий, и, поскольку за последние два месяца это был его первый настоящий выходной, Филип решил использовать его как можно лучше. Он намеревался провести несколько упоительных часов наедине с заинтриговавшей его женщиной, Филип окинул взглядом фасад отеля. Сибил говорила, что ее окно выходит на залив, откуда открывался вид на пульсирующую внизу жизнь. Она наблюдала ее, сохраняя необходимую для научных исследований дистанцию…
Он сразу же увидел ее. Она стояла на крошечном балкончике, ее волосы искрились на солнце. Выражение лица на таком расстоянии трудно было разобрать, но Сибил выглядела совершенно отстраненной.
"Вблизи она не кажется такой холодной», – подумал Филип, вспоминая жар их последнего поцелуя. Никакой холодности не было в том протяжном гортанном стоне, в чувственном трепете прижимавшегося к нему тела. В том инстинктивном пробуждении плоти.
И когда он оторвался от ее губ, ее глаза не были ни холодными, ни отстраненными. Они были слегка затуманенными, немного растерянными. И еще более интригующими.
Он не мог забыть вкус ее губ ни по дороге домой, ни всю бесконечную ночь, ни сейчас, когда снова смотрел на нее и знал, что она наблюдает за ним.
Что вы видите, доктор Гриффин? И как вы к этому относитесь?
Филип улыбнулся и отсалютовал ей, затем сосредоточился на поисках свободного причала.
К удивлению Фила, на пристани его поджидал Сет.
– Что ты тут делаешь?
Сет ловко накинул концы на тумбы, закрепил.
– Как всегда. Я же «мальчик на побегушках». – Сет постарался вложить в голос побольше раздражения. – Меня послали за пончиками.
– Пончики? – Филип спрыгнул на пристань. – Прямой путь к склерозу сосудов. Сет фыркнул.
– Нормальные люди не едят на завтрак дубовую кору. Ты один такой.
– Когда ты превратишься в немощного старикашку, я все еще буду сильным и красивым.
– Возможно, зато я больше повеселюсь. Филип привычным движением сдернул бейсболку Сета и легко стукнул его по макушке.
– Приятель, все зависит от того, что ты называешь весельем.
– Для тебя веселье – трахать девчонок, – тоном бывалого мужчины пробасил Сет.
– Это одно из развлечений, – легко согласился Филип. – А другое – твои домашние задания. Ты разобрался с внеклассным чтением?
– Да, да, да. – Сет закатил глаза. – Господи, у тебя когда-нибудь бывают выходные?
– Какие выходные, когда моя жизнь посвящена тебе? Ну, и что ты думаешь о Джонни Тримене?
– Он был нормальным. – Сет дернул плечом, точно как все братья Куин. – И книжка нормальная.
– К устному докладу подготовимся вечером.
– Воскресный вечер – мой самый любимый вечер на неделе, потому что я не увижу тебя целых четыре дня.
– Брось, парень, ты же знаешь, что будешь скучать по мне.
– Чушь собачья.
– Ты считаешь часы до моего возвращения домой.
– Черта с два!
Сет изо всех сил пытался сохранить серьезность, но, когда Филип обхватил его, затевая борьбу, захихикал.
Подходя к ним, Сибил услышала звонкий смех, увидела широкую улыбку на лице Сета. Сомнение вновь зашевелилось в ней. Что она здесь делает? На что рассчитывает?
И разве можно уехать, пока все не прояснится?
– Доброе утро.
Филип оглянулся и на мгновение потерял бдительность. Этого хватило, чтобы Сет воткнул свой острый локоть ему в живот. Филип хрюкнул, обхватил Сета за шею и пригнул к земле.
– Я выпорю тебя позже, – грозно прошептал он. – Когда не будет свидетелей.
– Мечтать не вредно. – Раскрасневшийся от удовольствия Сет натянул на голову бейсболку и как можно безразличнее произнес:
– Кое-кто сегодня работает.
– А кое-кто – нет.
– Я думала, ты собираешься с нами, – сказала Сибил. – Ты хотел бы?
– Они меня держат за раба. – Сет жадно взглянул на яхту, пожал плечами. – Мы должны сколачивать корпус. К тому же наш Красавчик запросто ее перевернет, а я не собираюсь купаться.
– Нахал. – Филип попытался схватить Сета, но тот с хохотом вывернулся и, убегая, крикнул:
– Надеюсь, она умеет плавать! Филип заметил, что Сибил нервно покусывает нижнюю губу.
– Не бойся, я ее не переверну.
– Я… – Сибил перевела взгляд на яхту, показавшуюся очень маленькой и ненадежной. – Я умею плавать, так что все в порядке.
– Господи, я ходил под парусом дольше, чем этот пацан живет на свете, а он одним словом подорвал мою репутацию.
32 
