Последние отзывы

  27  

Понимающе кивнув, врач удалился.

— Теперь я могу ее видеть? — резко потребовал Винсенте, когда доктор вернулся.

— Она ничего мне не ответила, но я счел молчание знаком согласия.

Следуя за доктором по коридорам, Винсенте, к своему ужасу, внезапно почувствовал страх. Он понятия не имел, что скажет Элизе.

— Позвольте мне остаться с ней наедине, — обратился он к доктору. — Я позову вас, если случится что-то непредвиденное.

Присев на край кровати, он посмотрел на Элизу. Она спала или притворялась, что спит, чтобы не встречаться с ним взглядом.

Винсенте осторожно коснулся руки девушки, и она не отдернула ее. Значит, спит, подумал он.

Наконец, она пошевелилась.

— Элиза, — негромко произнес Винсенте, — я здесь.

Она замерла, лицо ее напряглось.

— Ты меня слышишь? — спросил он.

— Да, — прошептала девушка.

— Я приехал сразу, как только узнал, что с тобой произошло. Я хотел попросить у тебя прощения, — он наклонился к ней. — Мне жаль.

Элиза открыла глаза и равнодушно посмотрела на него. Сердце Винсенте сжалось.

— Жаль? Это мне жаль... что Анжело... в тот день...

Винсенте закрыл лицо руками.

— Я хотела всегда быть с ним... но он умер. Он погиб по моей вине...

— Нет, — простонал Винсенте.

— Да. Я написала ему письмо, когда вернулась в Англию, но Бен выкрал его, поэтому оно... не дошло до адресата. Если бы Анжело знал правду, он не вел бы себя так безрассудно. А теперь он никогда не узнает, что я всегда любила его и не предавала...

Элиза умолкла, разговор утомил ее.

— Доктор сказал, что у нас будет ребенок.

— У нас?

— Ты беременна.

— Мне казалось, что это неправда.

— Я так рад! Мы должны пожениться, и как можно скорее.

Элиза посмотрела на него как на сумасшедшего.

— Пожениться? — она слабо рассмеялась. — Я думала, что у тебя нет чувства юмора. В браке мне нужен, прежде всего, покой, а его у нас не будет.

— Покой важнее любви?

— Ты ничего не знаешь о любви, — сказала она. — Ты привык, что люди пляшут под твою дудку. Жаль, что не нашелся человек, который мог бы тебя остановить. Уходи.

— Я не могу оставить тебя и нашего ребенка.

— А я не желаю больше тебя видеть.

— Не поступай так со мной.

Элиза собиралась что-то ответить, но внезапно потеряла сознание.

Открыв глаза, девушка снова увидела сидящего рядом с ней Винсенте.

— У меня был выкидыш? — хрипло спросила она.

— Нет, тебе сделали переливание крови. Наш ребенок жив. С этого мгновения я не спущу с тебя глаз. Не спорь со мной. Мы поженимся, это решено.

— Хорошо, — едва слышно проговорила она.

Винсенте испытал, неведомую ему прежде, радость. Он привык повелевать, но с Элизой ему хотелось быть мягким.

— Доктор сказал, что тебя скоро выпишут. Мы поедем домой.

— Домой?

— В особняк Марини. Тебе нельзя оставаться одной.

— Я не смогу жить с твоей матерью. А что, если она узнает, кто я?

Как только Элиза немного окрепла, ее навестила синьора Фарнезе, которая была вне себя от счастья.

― Я так ждала этого дня! — воскликнула она. — Я сразу поняла, что между вами происходит нечто серьезное.

Несколько дней спустя, Элиза переехала в палаццо Марини, где заняла огромную хозяйскую спальню. С комнатой Винсенте спальню соединял небольшой коридор.

Синьора Фарнезе упросила Элизу называть ее мамой, с чем та охотно согласилась.

Свадьба должна была состояться в церкви, где многие поколения семьи Фарнезе заключали браки, там же их и отпевали.

— Могила Анжело тоже находится здесь? — спросила Элиза своего жениха.

— Да, ты желаешь увидеть ее?

— Если не возражаешь, я хотела бы остаться у его могилы одна.

Винсенте, не в силах сдержать ревность, отправился вместе с Элизой, и она не стала возражать.

— Позволь кое о чем тебе сказать, — произнес Винсенте, когда они шли к церкви. — Ты говорила, Анжело сказал, что его фамилия Карони, но на самом деле — Валетти. Карони — девичья фамилия его матери, и он использовал ее, чтобы показать свою независимость.

— Зачем?

— Он хотел представляться бедным студентом, который живет в скромном районе Рима.

Подойдя к могиле, Элиза увидела выбитое на плите имя: Анжело Валетти.

— Даже Анжело говорил мне неправду, — прошептала она. — Можно ли кому-либо из вас доверять?

— Не суди его строго. Для него эта ложь была просто игрой.

  27