Лёгкий, ненавязчивый романчик 
44 
Убийство стряпчего не оставляло ни малейших сомнений. Враг не успокоится, пока кожа Энн не превратится в коросту смерти и ее тело не найдет приют в чемодане.
Враг отпустил Диану. Майкл надеялся, что он так же поступит и с Энн, но ошибался. Ей не уйти живой. И не важно, умрут ли они вместе или по отдельности.
Тишину нарушил тихий стук.
Нет, это не враг. Появление врага не производит шума. Одеревеневшими пальцами Майкл захлопнул крышку чемодана и закрыл замок. И только после того, как положил ключ в карман, ответил:
— Войдите.
В двери показалась седеющая голова Рауля, нос его привередливо морщился.
— Вы что-то сожгли, месье?
Сожжены два стряпчих, убит юрист, а мужчина-проститутка пока что жив.
Содержимое чемодана обуглилось от прежнего огня. ~ Ты что-то хотел? — ровным голосом спросил Майкл.
— Ваш ужин, месье… Все как обычно? Еда. Мертвая плоть живым.
— Я буду то же, что приготовят для мадемуазель Эймс.
— Слушаюсь, месье. — Седеющая голова дворецкого исчезла.
— Рауль!
В ту же секунду дворецкий вернулся.
Майкл купил этот лом в стиле эпохи королей Георгов восемнадцать лет назад. Рауль был уже в нем — прислуживал старым хозяевам. Майкл позволил ему жениться на домоправительнице. Взамен они с Мари служили ему верой и правдой.
Не задавали вопросов, не распускали слухов. А когда в доме вспыхнул пожар, в котором сгорела Диана, остались следить за ремонтными работами, а потом присматривали за хозяйством.
Майкл понимал, что очень мало знает о своих главных слугах.
— Сообщите Габриэлю, что он мне понадобится сегодня же вечером. И вот что еще, Рауль… — Дворецкий стоически выдержал взгляд господина. — Полагаю, вам не следует напоминать, что никого другого я сегодня не жду.
Рауль поклонился и тихо удалился. Майкл посмотрел на закрытую дверь. Нельзя позволить врагу похитить Энн. Когда она умрет, ее последняя мысль будет о наслаждении. А последнее, что увидит, будет он, а не враг.
Глава 9
Энн раз за разом тревожно пробегала глазами по рядам кожаных корешков. «Беовульф», «Кентерберийские рассказы», «Смерть Артура» — английская история о том, как мужчина и женщина предали своего короля. В ушах продолжал звенеть голос дворецкого: он больше не с нами. Эвфемизм, обозначающий смерть, словно покойный переехал в другое место, но забыл упаковать свое тело.
Энн вела пальцем по тисненным золотом надписям: Шекспир, Чарльз Диккенс, «Грозовой перевал» Эмили Бронте. Кожаные переплеты были заметно потерты.
Энн не могла представить, чтобы Майкл зачитывался романами.
Она ощущала запах дорогой кожи и аромат свежесрезанной сирени. В доме, наполненном цветами и наслаждением, нет места смерти. Она вздрогнула, пытаясь отбросить мысли о смерти в прошлом и… настоящем. К сожалению, смерть — это неизбежная реальность.
Вечернее солнце сверкнуло на полировке дубового пола. А обтянутые темно-синим шелком золоченые шезлонги отбрасывали глубокие тени. К услугам отдыхающих перед каждым креслом стояли покрытые медным сплавом скамеечки для ног — пугающее напоминание о прежних временах, о прежней культуре. Китайские лампы из кости, с драпированными темно-синим шелком абажурами, на которых были вышиты золотые лилии, развеивали сгущавшийся полумрак,
В дверях появился Майкл и молча уставился на Энн. От этого взгляда у нее перехватило дыхание. В этот момент он вовсе не выглядел жаждущим любви мужчиной, Тем, кто несколько минут назад вел ее по лестнице в спальню. Прекрасные глаза потухли, помертвели и стали похожи на кусочки мрамора в глазницах чучела совы в вестибюле дома ее родителей. Он словно никогда не ведал радостей плоти.
— Почему ты не снимешь эту шляпку? — спросил Майкл.
Только тут Энн вспомнила, что у нее над головой по-прежнему раскачивается белый плюмаж. А он между тем бездушным тоном продолжал:
— Мужчины не ждут, что женщины станут целовать их.
— Прости, не поняла, — растерялась Энн.
— Ты хотела знать, чего я жду от женщин.
— Значит, ты не рассчитываешь, что женщина тебя поцелует?
— Нет, — без всякого выражения ответил он.
— Понятно. — Энн проглотила застрявший в горле ком. Атмосфера в комнате наэлектризовалась, как перед грозой.
— А что, мадемуазель Эймс, разве ты не желаешь знать, чего я жду от любой женщины?
Энн внутренне содрогнулась от безликого французского обращения.
44 
