Лёгкий, ненавязчивый романчик 
64 
- Нам дадут бесплатную еду и выпивку? – спросила Каролина.
- Бесплатная еда и выпивка есть в комнате для прессы. - Джейн притащила сюда Каролину, чтобы рядом был кто-то, с кем можно поговорить. Кто-то, кто помог бы ей выбросить из головы ее нынешние проблемы с мужчинами. – Я обычно не хожу туда до матча.
Каролина надела суперобтягивающую футболку с символом «Чинуков» и столь же узкие джинсы. Она явно собиралась поохотиться и уже привлекла внимание камермена, который три раза давал изображение Каролины на большой экран.
Дарби присоединился к ним за несколько минут до начала шоу. Его волосы торчали от геля, а «страж кармана» был вставлен в черную шелковую рубашку. Джейн представила менеджера Каролине, и его рот немного приоткрылся, а глаза стали огромными, пока он смотрел на прекрасную подругу журналистки. Его реакция была не в новинку для Джейн, но ее немного удивило то, что Каролина обратила свой шарм на Дарби и взяла того на мушку.
Когда шоу перед игрой началось, Джейн поняла, что в ближайшие пятнадцать минут ей надо пойти в раздевалку и пожелать команде удачи. Она должна была встретиться с Люком в первый раз с тех пор, как он поцеловал ее, а она сошла с ума и закинула ногу ему на бедро: слава Богу, в последнюю минуту смогла прийти в себя и не поехала с ним в мотель. Это стало бы полным кошмаром по многим причинам.
Хотя нельзя было отрицать, что она сгорала от желания к Люку Мартинò. Ее притягивало к нему, как будто он был магнитом, а она огромным куском железа, и, казалось, Джейн ничего не могла с этим поделать.
Она провела последнюю неделю путешествия, избегая Люка насколько это было возможно. Избегая мужчину, который раздражал ее, злил ее и заставлял ее внутренности таять. Большую часть времени Джейн была занята: взяла интервью у Дарби для колонки «Одинокая девчонка» и написала статью о милых парнях, которые обычно приходят к финишу последними. Мисс Олкотт рассказала своим читательницам, что они должны избегать тех парней, которые вызывают пожар в женских сердцах, и вместо этого повнимательней приглядываться к милым молодым людям. Она процитировала Дарби и постаралась, чтобы его слова звучали так, как надо. Он же должен был поговорить о ней с тренерами, которые все еще не хотели видеть журналистку рядом с командой.
Джейн взяла на вооружение собственный совет и честно пыталась избегать того парня, который вызвал пожар в ее сердце, затем прижал ее к стене и поцеловал. Она должна была быть потрясена и повергнута в ужас, но, глядя, как Люк приближается к ней, чуть прикрыв глаза, полные страстного желания, почувствовала слабость и возбуждение одновременно. В ту секунду, когда его губы коснулись ее, Джейн уступила своему сердцу и дала ему то, чего оно так отчаянно желало. Люка.
Хотя ее чувства к нему были в полном беспорядке, Джейн не могла больше отрицать правду. Она хотела Люка Мартинò. Она хотела быть с ним, но быть чем-то большим, чем просто еще одной женщиной в номере еще одного отеля.
Большим, чем фанаткой.
Он назвал ее ханжой. Джейн была кем угодно, но не ханжой. Ей было все равно, если мужчина грубо выражался во время секса. Ради Бога, она ведь писала о Медовом пирожке. Нет, она не была ханжой. Она была женщиной, сохраняющей чувство собственного достоинства, борющейся с собой и с ним. Борющейся с тем, чтобы не влюбиться окончательно и бесповоротно в недоступного мужчину.
Джейн полагала, что если Люк когда-нибудь узнает, что Медовый пирожок – это она, ей больше не придется бороться. Он, вероятно, никогда больше не будет с ней разговаривать. Он может возненавидеть ее.
После того как в ее номере в Денвере на прошлой неделе Люк сказал ей, что это платье виновато в том, что он поцеловал ее, Джейн отослала в мартовский номер то, что написала о красавце-голкипере из Сиэтла. Она была так зла и уязвлена, что нажала кнопку «отправить», и статья унеслась в киберпространство.
Если Люк увидит и прочитает мартовский номер журнала, то узнает, что оказался самой последней жертвой Медового пирожка. Джейн говорила себе, что он должен быть польщен. Что, может быть, он будет польщен. Не каждый мужчина в Америке удостаивается чести быть доведенным до комы самой Хани. Но на самом деле Джейн не верила, что Люк почувствует себя польщенным, и это вызывало у нее чувство вины. Конечно, он никогда не сможет связать Ханни со спортивной журналисткой. Он никогда не узнает, что она сделала. Однако это не уменьшало ее вины.
64 
