Последние отзывы

  19  

– В открытке ты упомянула, что кого-то встретила. Это так?

– Зачем тебе знать?

– О, ради Бога, Стелла! Ты же знаешь нашу маму. Она тут же подумала, что ты собираешься последовать моему примеру. Иметь одну дочь, которая разбила все ее надежды, – уже достаточно плохо. Но чтобы и вторая…

– Если я когда-нибудь и вернусь в Англию, – сказала Стелла задумчиво, – я ни за что не буду больше жить дома.

– И слава Богу. Ты можешь жить со мной, если хочешь, когда ты не в университете.

Стелла встала.

– Ну, это только если я решу возвратиться в Англию. Пока я совсем не уверена, что хочу этого. – И она шагнула на край бассейна и ловко нырнула в его манящую воду.

Как она ни пыталась, Карине не удалось ничего вытянуть из Стеллы в тот день. Вечером они пошли пообедать, и Карина заказала вина, потому что Стелла обычно больше откровенничала после нескольких рюмок спиртного, но сегодня вечером она как устрица спряталась в свою раковину и отказалась даже слово сказать о человеке, которого она встретила. В десять часов Карина высадила Стеллу около виллы и вернулась в отель ничуть не более осведомленная, чем прежде, и весьма недовольная Собой.

На следующий день Стелла работала, поэтому Карина сидела у себя в номере и боролась с ужасной португальской телефонной системой. Во-первых, она решила позвонить Грегу в Лиссабон, что в конце концов ей удалось. Его не было в отеле, но после того, как ее дважды прервали, она все-таки сумела оставить для него сообщение о своем местопребывании. Потом она пыталась дозвониться до матери в Англию, но сколько она ни набирала номер в надежде попасть на свободную линию, ей это не удалось. После примерно двухчасовых попыток Карина бросила это занятие и спустилась к бассейну отеля, чтобы позагорать и попытаться расслабиться. После удобства британской телефонной службы трудно приспособиться к местной телефонной связи. Ее раздражение и досада ничего не изменят. Оставалось принимать все как есть и снова лежать, впитывая в себя самое большое богатства Португалии – ее радостное животворное солнце.

Вечером Карина снова пыталась прорваться по телефону к матери, но бросила это занятие через полчаса и поехала в Албуфейру взглянуть на бар, где работала Стелла. Она нашла этот бар на извилистой улочке, ведущей вниз к рыбному базару и пляжу. Внутри был бар и столики в основном для местных жителей, а снаружи стояли столы и стулья для проходящих и томимых жаждою туристов.

Карина села за пустой стол, и через пару минут Стелла подошла с подносом и напитками к соседнему столику.

– Проверяешь меня? – едко спросила она, когда подошла.

– Мне больше некуда пойти, – ответила Карина. – Поэтому я и пришла сюда. В конце концов ты же сама сказала мне, как найти этот бар.

Стелла кивнула, но ее губы слегка изогнулись.

– Хочешь выпить?

– Да, что-нибудь не очень крепкое и прохладное.

С того места, где сидела Карина, она могла видеть столики снаружи и внутри бара. Она решила, что друг Стеллы, кто бы он ни был, либо тоже работает в баре, либо околачивается где-нибудь рядом. За одним из столиков снаружи сидело четверо молодых людей – судя по всему англичан, но ни один из них и никто из сидящих внутри не был похож на того, кто мог бы вскружить голову Стелле. Карина сидела в надежде, что таинственный друг Стеллы наконец появится, но через пару часов ее желудок взбунтовался против напитков и потребовал вместо этого еды, а в десять часов она отвезла Стеллу на виллу.

– Не хочешь выпить на ночь чашечку кофе? – предложила Стелла.

Карина застонала про себя при мысли о напитке, Но решила, что сможет еще раз поговорить со Стеллой и что молодая девушка, возможно, доверится ей. Поэтому она прошла в дом и бродила по нему, пока Стелла принимала душ и переодевалась. Карина открыла дверь в спальню, одну из тех, которой пользовались родители Луиса и в которой была та массивная старомодная мебель, которую они предпочитали. Спальня была очень чистой, но имела нежилой вид, и Карина поняла, что ею не пользуются уже какое-то время. Стелла расположилась в одной из комнат для гостей, в других были закрыты ставни. Оставалась только одна комната Луиса, та, где они когда-то проводили свой медовый месяц. Карина медленно открыла дверь и включила свет.

Она словно очутилась в прошлом. Она так ярко вспомнила их первую ночь вместе, когда Луис принес ее на руках и переступил порог этой комнаты…

Плечом он открыл дверь и толчком же закрыл ее, оставив снаружи весь мир и все его проблемы. Его потемневшее лицо было напряженным от возбуждения, глаза горели желанием. Поставив ее на ноги, Луис включил лампу и обнял руками ее лицо. Его глаза жадно смотрели на каждую черту ее лица. Потом он наклонился, чтобы нежно коснуться ее губ, прижал ее к себе и целовал в порыве восторженной страсти. Его руки добрались до ее одежды, разрывая ее в нетерпении. Бросив одежду на пол, его руки касались ее кожи, такие горячие, такие легкие в своей нежности. Он шептал ей слова страстной ласки, и его голос был низким и хриплым, он не был молчаливым любовником. Взяв ее на руки, он донес ее до постели, потом сорвал свою собственную одежду и скользнул на постель рядом с ней. Карине казалось, что он любил ее каждой клеточкой своего существа. Его глаза, его губы, его голос, его руки, даже его кожа, казалось, излучали любовь до тех пор, пока она вся не погрузилась в это чувство, окруженная и поглощенная силой его страсти.

  19