Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
24 
Они смотрели друг на друга долгие минуты. Смутно, она осознала, что его дыхание сделалось таким же неглубоким, как и её собственное.
«Сделай это, девочка», спокойно сказал он.
«Что?»
«Убей меня. Я - вор. Всё очевидно. Тебе надо будет только вызвать полицию и показать им, что я и есть - или был - Галльским Привидением, что я держал тебя в плену. Никто не осудит тебя за то, что ты убила меня, чтобы сбежать. Это не более чем то, что сделала бы любая честная девушка».
Она изумлённо посмотрела на него. Убить его? Ей не нравилось, как он говорил о себе в прошедшем времени. От этого у неё образовался холодный, ужасный ком в животе.
«Сделай это», настаивал он.
«Я не хочу убивать тебя. Я просто хочу уйти».
«Потому что я с тобой так плохо обращался?»
«Потому что ты держишь меня в плену!»
«И это было ужасно, или нет?», насмехался он слегка.
«Просто отступи назад», зашипела она. Когда он намеренно надавил своим телом на остриё меча, и она почувствовала, как его кожа поддалась под лезвием, она задохнулась. Его губы скривились в жуткой улыбке.
И она знала, что если она отнимет клинок, он блеснёт красным цветом его крови. К ужасному кому присоединилась тошнота.
«Убей меня или опусти меч», сказал он с убийственной настойчивостью. «Тебе выбирать. И у тебя есть только две альтернативы».
Хло пристально посмотрела ему в глаза, эти сверкающие золотистые глаза. Они казались водоворотом теней, меняя цвет и тускнея от расплавленного янтаря до жжёной меди, но это было невозможно. Момент был напряжённым от опасности, и у неё возникло вдруг странное чувство, что что-то…ещё…было в пентхаусе вместе с ними. Что-то древнее и очень, очень холодное.
Или это был холод в его глазах? Она встряхнулась, рассеивая абсурдные мысли.
Он был серьёзен. Он заставит её убить его, чтобы уйти.
Она не могла сделать это.
Это даже отдалённо не было возможно. Она не хотела, чтобы Дэйгис МакКелтар был мёртв. Она никогда не хотела, чтобы он умер. Даже если это значило, что он был тем, кем был, неисправимым вором, красивым, как падший ангел, нарушающим законы и крадущим артефакты.
Когда она опустила меч, его рука метнулась с быстрой, как молния, размытостью движения. Она закричала, уронив меч, когда серебристая вспышка клинка описала дугу перед её лицом.
Он воткнулся в дверь рядом с её ухом.
«Посмотри на него, девочка», приказал он.
«Ч-что?»
«Кинжал. Это скин ду четырнадцатого века».
Она живо повернула голову и посмотрела на клинок, торчащий из двери, потом снова взглянула на него. Она была окружена, как стеной, шестью футами с лишним мышц и мужчины, ладонями по обе стороны от её головы. Нож возле уха. Он был где-то на его теле всё это время. Мог быть использован против неё в любой момент. Но не был.
«Тебе нравятся артефакты, не так ли, девочка?»
Она кивнула.
«Бери его».
Хло моргнула.
Он опустил руки и отступил на шаг. «Давай, бери его».
Осторожно глядя на него, Хло дёрнула клинок из двери с тихим ворчаньем. Потребовалось две руки, чтобы высвободить его. «О», выдохнула она. С эфесом, усыпанным изумрудами и рубинами, он был совершенством. Тончайшее лезвие, какое она когда-либо видела. «Этот должно быть стоит целое состояние! Он в превосходном состоянии. Нет ни одной, даже малюсенькой, зазубрины на лезвии! Том отдал бы за него всё, что угодно».
Так что, она не решалась, могла ли она.
«Это мой собственный. Это герб Келтаров на эфесе. Теперь он твой. Возьмёшь его, когда будешь уходить. Пригодиться, если потеряешь работу».
Он развернулся и прошагал к дивану.
Когда он сел и возобновил работу над текстом, Хло стояла в ошеломлённом молчании, а её взгляд перебегал от него к скин ду и обратно. Несколько раз она открывала рот, чтобы заговорить, потом его закрывала.
Его действия только что показали, ещё более убедительно, чем любые слова, которые он мог использовать, что он именно это и подразумевал, когда говорил, что не причинит ей вреда. Какие слова он употребил прошлым вечером? Ничего не сделаю тебе такого, чего бы ты сама не пожелала.
Она не посчитала бы это вполне успокаивающим, как могла бы, будь её собственные желания хоть чуточку целомудренней.
Он только что вложил древний кельтский артефакт в её руки и назвал его её собственностью.
24 
