очень нудно 
2 
— По крайней мере, малыш, тебе не придется страдать, — прошептала она.
Она упала на мягкую землю, слепо уставившись в небо под моросящим дождем, понимая, что у нее жар и, возможно, бред и что мысли о самоубийстве младенца в материнской утробе — сумасшедшие мысли. Но ей стало легче от того, что ее ребенок тоже не захотел жить, как не хотела жить она, что он тоже хотел умереть, как хочет умереть она.
Она понимала, что надо бы помолиться о прощении за радость, испытываемую из-за смерти собственного ребенка, но она слишком устала. Бог и так все поймет. В конце концов, именно Он послал ей эту страшную боль. И разве она не заслужила отдыха?
Глаза ее закрылись, дождь омывал лицо, словно целительный бальзам. Она уже не помнила, когда еще испытывала чувство такого покоя.
Теперь можно умереть.
— Думаешь, она умерла? — спросил ломающийся мальчишеский голос.
— Не знаю, — прошептал в ответ голос чуть постарше. — Потрогай ее и увидишь.
— Не собираюсь я ее трогать. Сам трогай.
Высокий худенький мальчик опустился на костлявые колени у неподвижно распростертого тела. Осторожно, как папа учил, он прислонил винтовку стволом вверх к дереву. Его протянутые к девушке руки нервно подрагивали.
— Ты боишься, да? — поддразнил младший мальчик.
— Нет, не боюсь, — прошипел старший и, чтобы доказать это, поднял указательный палец и приблизил его к верхней губе девушки, впрочем, не касаясь ее. — Она дышит, — с облегчением сказал он. — Она не умерла.
— Как ты думаешь… черт возьми, Бубба, у нее из-под платья кровь идет!
Бубба инстинктивно отпрыгнул назад. Его брат Люк был прав. Из-под края ее платья, едва прикрывавшего колени, натекла лужа багровой крови. На ней не было чулок, а ботинки были истрепанные и рваные, со много раз связанными шнурками.
— Как ты думаешь, ее застрелили или что? Может, посмотреть…
— Без тебя знаю, — грубо сказал Бубба. — Заткни поганую пасть.
— Я маме скажу, что ты ругаешься!
— Заткнись! — Бубба быстро повернулся и посмотрел на младшего брата. — А то я расскажу ей, как ты написал в воду для умывания старухе Уоткинс, после того как она наорала на тебя за то, что ты шумел на весь лагерь!
Люк был полностью усмирен, и Бубба опять повернулся к девушке. Он уже почти забыл, что они вышли поохотиться. Очень осторожно он приподнял подол ее простенького коричневого платья.
— Черт! — вскрикнул он, роняя подол и вскакивая на ноги.
К несчастью, мокрая ткань, упав, не прикрыла безжизненный комок, лежащий между раздвинутыми ногами девушки. Оба мальчика с ужасом уставились на мертвого ребенка. Люк издал горлом какой-то странный звук.
— Тебя тошнит? — спросил Бубба.
— Нет. — Люк тяжело сглотнул. — Вроде нет, — проговорил он менее уверенно.
— Сбегай за мамой. И за папой. Надо отнести ее в фургон. Ты сможешь найти дорогу?
— Конечно, — с обидой сказал Люк.
— Тогда беги. Она же может умереть, понимаешь!
Люк склонил голову к плечу, глядя на бледное лицо молодой женщины.
— Правильно, надо к ней кого-нибудь привести. Ты не станешь ее трогать, пока меня не будет?
— Беги! — рявкнул Бубба, обращая на брата устрашающий взгляд.
Люк шумно рванул в лес и, отбежав на безопасное расстояние, насмешливо крикнул:
— Я же знаю, что ты будешь смотреть, куда нельзя! Все маме расскажу!
Бубба Лэнгстон схватил сосновую шишку и запустил в младшего брата. Она не долетела совсем чуть-чуть, и Люк стремглав понесся прочь. Когда он скрылся из виду, Бубба опустился на колени рядом с девушкой. Закусив нижнюю губу, он еще раз взглянул на мертвого младенца. Затем, кончиками пальцев приподняв подол юбки, прикрыл его.
Его лоб покрылся каплями пота, но зато теперь, когда он не видел младенца, он чувствовал себя лучше.
— Леди, — тихо прошептал он. — Эй, леди, ты меня слышишь? — Он боязливо коснулся ее плеча.
Она застонала и мотнула головой.
Он никогда не видел, чтобы у человека были такие волосы. Даже мокрые от дождя, с запутавшимися в них травинками и листьями, они были прекрасны, вьющиеся, неукротимые. Он никогда не видел раньше такого цвета: не рыжие и не коричневые, но что-то посередине.
Он снял с шеи висевшую на кожаном ремешке флягу и открыл ее.
— Леди, хочешь попить?
Он смело прижал металлическое горлышко к ее безвольно раскрытым губам и пролил на них немного влаги. Она слизала ее языком.
Бубба зачарованно смотрел, как ее глаза приоткрылись, и она смутно взглянула на него. Она увидела большеглазого мальчишку лет семнадцати, с беспокойством склонившегося над ней. Его волосы были светлыми, почти белыми. Это ангел? Она на небесах? Если да, то они, увы, похожи на землю. То же небо, те же деревья, лес, мокрый от дождя. Та же боль между ног. Так она еще не умерла?! Нет, нет, мальчик, уходи! Я хочу умереть! Она снова закрыла глаза и забылась. Боясь за жизнь молодой женщины, но чувствуя себя совершенно беспомощным, Бубба опустился на мягкую землю под деревом. Он не спускал глаз с ее лица, пока не услышал шум приближения продирающихся через подлесок Ма и Па.
2 
