Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
43 
— Некоторые ездят, я ездила!
— Пойдем, Амарилис! — сказала я, спешиваясь. — Этот ребенок просто невыносим!
— Бедняжка, ей нелегко живется!
— Нелегко? Тетушка Софи души в ней не чает, а Жанна постоянно потакает ей!
— И все-таки…
— Ну, ты найдешь смягчающие обстоятельства и для дьявола. — И я направилась в дом.
Тетушка Софи была в гостиной, хотя до рождения Тамариск она лишь изредка выходила из своей комнаты. Она выглядела почти хорошо, точнее, выглядела бы, если бы не ее необычные капюшоны, прикрывавшие изуродованную часть лица. Сегодня у нее был бледно-голубой капюшон в цвет платья. Рядом с ней сидела Жанна.
— Мы, наконец, решили, когда устроить день рождения, — объяснила я, — и ездили в Грассленд, чтобы пригласить хозяев в гости.
Тетушку Софи мы не приглашали. Мы знали, что она не захочет приехать, а если вдруг каким-то чудом изменит свое решение, то приедет без приглашения.
Она расспросила нас о здоровье моей матери и Клодины, что было чистой формальностью, поскольку накануне они навещали ее.
Я сказала:
— Эдвард Барригатон озабочен волнениями на фабрике: рабочие угрожают разбить машины.
Жанна бросила на меня укоряющий взгляд. В присутствии тетушки Софи не полагалось вести такие разговоры. Они напоминали ей о переживаниях и испытаниях, через которые пришлось пройти во время революционных беспорядков во Франции.
Чтобы отвлечь тетушку Софи от неприятных размышлений, Амарилис быстро проговорила:
— По пути мы видели Тамариск.
— Она хорошо держится в седле! — добавила я.
— Поразительный ребенок! — довольно сказала тетушка Софи.
— Слишком своевольный! — вставила Жанна.
— У нее есть характер, — продолжала тетушка Софи, — и я рада зтому… Я не хотела бы, чтобы она была размазней!
— Тамариск злилась на то, что ее пони водят на страховочном поводе, — заметила я.
— Она из тех, кто хочет бегать еще до того, как научится ходить! — заключила Жанна.
— Она. полна жизни! — воскликнула тетушка Софи.
Некоторое время мы болтали о погоде и предстоящем дне рождения, а потом около дверей послышалась какая-то возня.
— Нет, я войду! Я хочу поговорить с Амарилис и Джессикой! Они там с тетушкой Софи. Пусти меня, я тебя ненавижу! Я на тебя напущу порчу, я — ведьма!
После этих слов послышался грохот.
— Пусть она войдет, мисс Аллен! — крикнула тетушка Софи. — Все будет в порядке!
Дверь с грохотом отворилась, и на пороге появилась Тамариск — красавица в платье для верховой езды, со сверкающими глазами и волосами, похожими на шапочку из черного дерева.
— Здравствуй, mon petit chou! — вскричала тетушка Софи.
Тамариск повернулась к нам.
— Petit chou — кочанчик капусты, а по-французски это значит, что я — милая и драгоценная! А вы, наверное, думали, что меня сейчас будут ругать, да?
— Я ничего подобного не думала! — улыбнулась я.
— Думала, думала!
— А откуда ты знаешь, что я думала?
— Я знаю, потому что я — ведьма!
— Тамариск, — укоризненно пробормотала Жанна, но тетушка Софи улыбалась, явно довольная тем, как не по годам развита ее подопечная.
— Чем ты сейчас занимаешься? — спросила она, обращаясь к Тамариск.
— Я езжу верхом! Я умею ездить верхом и не хочу, чтобы Дженнингс держал моего пони! Я хочу ездить верхом сама!
— Когда ты станешь большой…
— Я хочу сейчас!
— Маленькая моя, это только потому, что мы боимся, что ты можешь упасть!
— Я не упаду!
— Ну, милая моя, ты же не хочешь, чтобы бедная тетушка Софи боялась того, что ты можешь упасть, верно?
— Мне все равно! — искренне ответила Тамариск. Тетушка Софи рассмеялась. Я посмотрела на Жанну, которая лишь пожала плечами.
Тетушка Софи, казалось, совсем забыла о нашем присутствии, поэтому я сказала, что нам пора идти, и Жанна проводила нас до двери. Тамариск продолжала объяснять тетушке Софи, как хорошо она держится в седле и что ей следует ездить верхом самостоятельно.
Я сказала Жанне:
— Этот ребенок становится просто неуправляем!
— Она с самого рождения была такой! — отозвалась Жанна.
— Ее портит тетя Софи!
— Она так любит ее! Ребенок перевернул всю ее жизнь.
— Это вредно для ребенка!
— Я уверена, что тетушка Софи очень жалеет ее, — сказала Амарилис Бедняжка Тамариск… Это просто ужасно — не иметь ни отца, ни матери!
43 
