35 
А ты выдержишь? Он еще часто просыпается по ночам и пищит!
Конечно, я мог бы снять вам номер в гостинице, пока все не будет готово.
Лора хотела ответить, но тут же наткнулась на взгляд Гейба.
Прости! Все еще не могу привыкнуть!
Привыкай! — Он подошел и обхватил ладонью ее лицо.
Всякий раз, когда он это делал, она была почти уверена, что мечты стали реальностью.
—Конечно, я не смогу покормить его грудью, но менять пеленки научусь! — Он обвел большим пальцем линию ее подбородка. — Мне говорили, у меня ловкие руки!
Краска залила ей лицо. Она разрывалась между желаниями броситься к нему в объятия и отступить. Но тут проснулся младенец, и это все решило.
Он хочет есть.
Иди и покорми его в спальне, там вам будет удобно. А мне надо сделать несколько звонков.
Она понимала, что ее ожидает.
Родителям?
Они захотят познакомиться с тобой. Ты готова встретиться с ними сегодня вечером?
Ей хотелось отрезать, что она не инвалид, но поняла, что он беспокоится не о ее физическом здоровье.
Да, конечно.
Прекрасно. Я похлопочу насчет детской. Какие цвета ты предпочитаешь?
Да я... — Лора надеялась сама устроить детскую. Просто так ей хотелось. Но в этом доме все будет по-другому, напомнила она себе.
Хижина легко стада их общей, но дом принадлежит Гейбу.
—Мне бы хотелось желтый, — ответила она. — С белой отделкой.
Она сидела в кресле у окна, пока Майкл жадно сосал. Как хорошо быть с ним все время, касаться его, смотреть на него, а не бегать в больницу в часы кормления. Так тяжело было оставлять его там и возвращаться в гостиничный номер, ждать новой встречи с ним.
Улыбаясь, она смотрела на сына. Глаза его были закрыты, а рука прижата к ее груди.
Он уже набирал вес. Здоровый, как доллар, сказал доктор из Колорадо-Спрингс. А на тоненькой полоске клеенки, привязанной к его запястью, было написано: «Майкл Монро Брэдли».
Интересно, кто такой этот Майкл? — спрашивала она себя. Майкл Гейба. Она не расспрашивала, но понимала, что это имя и этот человек для него очень важны.
—Ты теперь Майкл, — прошептала Лора, когда малыш начал дремать, сося ее грудь.
Позже она положила его на постель, обезопасив подушками, хотя знала, что он еще не может ворочаться. Вынула из чемодана расческу. Глупо, конечно, желать оставить в комнате хоть какой-то свой след.
Но все же, уходя, она положила расческу на письменный стол Гейба.
Она застала его внизу, в библиотеке, отделанной темными деревянными панелями и устланной серым ковром. Услышав, что он говорит по телефону, она хотела выйти, но он жестом пригласил ее остаться и продолжил разговор.
—Картины должны быть здесь к концу недели. Да, можно сказать, я снова тяну лямку. Еще не решил. Вы сначала посмотрите. Нет, я здесь останусь еще на несколько дней, но все равно спасибо. Я дам вам знать. — Он повесил трубку и посмотрел на Лору. — Как Майкл?
Он спит. Я знаю, сейчас не время, но ему нужна собственная кроватка. Может быть, ты присмотришь за ним некоторое время, пока я сбегаю в магазин и что-нибудь куплю?
Не беспокойся. Скоро придут мои родители.
О!
Он сел на край письменного стола и, нахмурившись, посмотрел на нее.
Они не монстры, Лора!
Конечно нет, просто... Мне кажется, мы слишком уж открыты, — выпалила она. — Чем больше людей знает о Майкле, тем для него опаснее!
Нельзя же его держать под стеклянным колпаком. Я думал, ты доверяешь мне.
Я доверяла, — поправилась Лора быстро, но не достаточно быстро.
Доверяла, — повторил Гейб не столько с гневом, сколько с сожалением. — Ты приняла решение, Лора! В тот день, когда он родился, ты отдала его мне. А теперь забираешь назад?
Нет. Но здесь все иначе. Хижина была...
Превосходным местом для того, чтобы спрятаться. Для нас обоих. А теперь пришла пора принять то, что будет дальше.
А что будет дальше?
Гейб взял пресс-папье, янтарный шар с более темными прожилками в центре. Поставил на место и подошел к ней. Как она похудела! Живот стал почти плоским, грудь высокой и полной, бедра невероятно узкими. Интересно, каково это обнять ее сейчас, когда ожидание закончено.
— Можем начать с этого!
Он поцеловал ее, сначала нежно, пока она окончательно не размякла. Именно к этому он стремился, к этому обещанию, к этому утешению. Когда он крепко прижал ее к себе, она не отшатнулась, а наоборот крепко прижалась к нему. Господи! Как он мечтал об этом! Волосы, связанные в хвост, легко распустились от быстрого движения его руки.
35 
