ГЛАВА ПЕРВАЯ

Эдни была не в радость эта вечеринка. Она пришла сюда с Тони Уотсоном. В первый и последний раз. С Тони она была знакома уже несколько месяцев, но, как человек разборчивый (а по мнению некоторых — капризный), много раз отклоняла его приглашения. Однако он был славный малый. И когда ее подруга Дебора сказала, что они с мужем устраивают вечеринку и хотят непременно видеть у себя Эдни, та пригласила Тони, тем более что Дебора добавила: «Мужчины будут в дефиците. Может, притащишь кого-то из свиты своих постоянных воздыхателей?»

«Ты преувеличиваешь!» — засмеялась Эдни, но тут подумала, что Тони Уотсон, пожалуй, подойдет. И ошиблась. Весь вечер она пыталась держать его на расстоянии, игнорировать грязные намеки, сквозившие в каждой его фразе. Ей хотелось домой. Однако было еще совсем рано, а Эдни меньше всего хотелось обидеть хозяев. И еще меньше хотелось ехать домой с Тони Уотсоном. Но другого выхода не было, поскольку приехали они на его машине.

Понимая, что она не может вечно торчать в ванной комнате Деборы, Эдни нехотя присоединилась к общему веселью. За время ее отсутствия мало что изменилось: гости все так же танцевали, ели, пили, смеялись. По всем признакам вечеринка удалась.

Увидев приближающегося Тони, Эдни отвела глаза — и тут же ее взгляд столкнулся со взглядом высокого темноволосого мужчины, который, видимо, только что пришел. Она могла поклясться, что раньше его здесь не было.

Мужчина выделялся из общей массы. Темноглазый, благородный, лет тридцати с небольшим. Он относился к тому сорту людей, которых замечают. Было в нем нечто такое… какая-то аура… Он пристально смотрел на нее.

— Там толкотня, да?

Голос Тони привлек ее внимание.

— Что… извини? — рассеянно переспросила она. Голова все еще была занята мыслями о новом госте.

— Ты что-то долго пудрила свой носик, — намекнул Тони.

Эдни попыталась выдавить улыбку.

— Ничего не поделаешь — девичьи разговоры, — объяснила она.

— Обменивались впечатлениями? — с подозрением спросил он. — И сколько же я набрал очков?

Когда ж ты повзрослеешь, Тони! Господи, ему ведь уже двадцать восемь. Эдни в свои двадцать два чувствовала себя куда более зрелой. Она могла бы поспорить, что незнакомец не стал бы вести себя так глупо.

Трудно сказать, почему она так подумала. Эдни не удержалась и бросила быстрый взгляд в его сторону. Он был уже не один. Конечно, представительниц слабого пола на этой вечеринке в избытке, но зачем же набрасываться на него дюжинами?

Тьфу! Ее вовсе не этот факт раздражает, а глупость Тони. Эдни взяла себя в руки.

— Потанцуем? — обратилась девушка к своему спутнику.

Между прочим, даже если она пригласила его сама, это совсем не повод, чтобы прижиматься к ней!

Но он все-таки прижался. Эдни бесцеремонно оттолкнула его. Она почувствовала, что начинает злиться. Однако все еще держала улыбку.

Тони снова прижал ее к себе. Слишком сильно. С нее довольно! Эдни резко отстранилась. Ей не хотелось портить вечеринку Деборы, и поскольку рядом была застекленная дверь в сад, девушка толкнула ее и вышла.

К ее неудовольствию, Тони Уотсон последовал за ней.

— Что я такого сделал? — обиженно спросил он.

— Терпеть не могу, когда меня лапают! — холодно заявила Эдни.

— Здрасьте! Да я едва дотронулся до тебя! — Тони шел за ней следом. — Все еще изображаешь из себя недотрогу, — продолжал Тони. Тон его изменился. — Ведь я тебе нравлюсь, иначе ты бы не пригласила меня. Ты просто хочешь, чтобы я тебя уламывал.

О Господи! И она считала его своим другом! Какая наивность! Эдни остановилась и повернулась к нему.

— Тони… — решительно начала она, но вдруг застыла и несколько ужасающе долгих секунд не могла вымолвить ни слова, потому что Тони сгреб ее в объятия и чмокнул в уголок рта. Эдни скорее разозлилась, чем испугалась и попыталась вырваться. Но объятия были крепкие, как тиски.

— Отстань от меня! — закричала девушка, уворачиваясь от его губ.

— Тебе же это приятно, разве нет?

Кажется, ее попытка освободиться из сладострастных объятий только еще больше раззадорила парня.

Неожиданно Эдни обнаружила, что они удалились от дома. Хуже того, их окружал высокий кустарник, а вокруг не было ни души! Тут ее злость сменилась страхом. В таком отдалении, да еще при том, что в доме гремела музыка, шансы на то, что кто-то может ее услышать, если она закричит, были ничтожно малы. О Господи, никто их не увидит, никто не услышит, если…

  1