39 
Настоящим я принимаю решение, что ни в коем случае и никогда не стану покупать смазку, сделанную неизвестными мне фирмами. Никогда. И еще я надеюсь, что и дальше смогу продолжать вести этот дневник.
dimanche, 28 decembre
О, домашний очаг! Как утешает он во всех неприятностях и бедах, постигших тебя! Как легко он залечивает душевные раны!
Каждый год одно и то же — просто дышать больше нечем. И я снова сматываюсь на юг, пока мама не заметила вмятину на ее машине.
lundi, 29 decembre
Звонит телефон. Я: Алло!
Начальница: Ты не спишь, дорогая?
— М-м-м... нет... а что?
— О-о, о-о-оч-ч-чень хорошо. Просто голос у тебя такой спокойный и мягкий, как будто ты еще в своей постельке. Я вот что подумала, я ведь спокойный человек, но ты гораздо более спокойна, чем я. Ты, наверное, много читаешь?
— М-м-м, да, а что?
— Ну да, я так и думала. Читающие люди всегда очень спокойны и уравновешены. Ну да ладно, у меня для тебя есть клиент. Прямо сейчас. Я не знаю, почему это всем надо так сразу, но, знаешь, всякий, кто хоть раз видел тебя, сходит с ума.
Говорят, что все содержательницы публичных домов имеют среди своих девочек фавориток, продвигая одних за счет других по личным капризам и причудам, но у нас я еще до сих пор этого не замечала. Неделя на неделю у меня не приходится, то дела идут неплохо, тогда мне иногда приходится даже отказываться от клиентов, то совсем пусто, так что я начинаю беспокоиться, будет ли вообще хоть один клиент в течение недели. Но наша мадам всегда в форме: всегда одинаково деловая и энергичная.
— М-м-м, а что, хороший клиент?
— О-о-оч-чень хороший, просто замечательный клиент, дорогая. Подробности пришлю тебе текстом. Приятно провести время с книгой. Пока.
На этот раз за рулем такси сидел другой водитель, не тот, что всегда. Он не стал передо мной выпендриваться, чтоб добиться моего расположения, — сразу двинул на восток, а потом пошел выруливать какой-то странный замысловатый крюк, захватывая чуть ли не весь район Ислингтона. Я разговаривала по телефону с А-4 и мало обращала внимания на дорогу. Минут через двадцать я вдруг обнаружила, что мы едем в обратную сторону по улице всего в трех кварталах к югу от моего дома. Тогда я не выдержала.
— Послушайте, я бы сюда пешком быстрей дошла!
— Ну да, сейчас вечер, везде пробки, приходится крутиться, — попытался оправдаться он.
Я посмотрела в правое окошко, потом в левое. Нигде ни одной машины.
— Где вы видите пробки?
Я прикинула, что теперь наверняка опоздаю, минимум минут на десять, и позвонила в агентство, чтобы они были в курсе.
К югу от Гайд-парка он пристроился в конец пробки длиной в километр — даже я знала, как и где ее можно было объехать.
— Извините, вы хоть знаете, где мы едем?
— Конечно.
— Послушайте, я опаздываю на очень важную встречу. — (Понимаешь, такую важную-важную, на которую девицы, как правило, ездят посреди ночи, предварительно надев под платье тоненькую рубашку с кружав-чиками и гармонирующие с ней по цвету лифчик с трусиками).
— А вы что, знаете, как лучше доехать? — фыркнул он.
— Нет, но это ваша работа, а не моя.
— В это время везде пробки, что я могу поделать?
— Чушь собачья. Вы могли бы ехать совсем по другим улицам, где нет пробок. А вы уже двадцать минут возите меня вокруг моего дома. А потом выезжаете как раз туда, где пробка! Я же вижу, уже не маленькая!
Он посмотрел в зеркальце, чтобы убедиться, что я действительно уже не маленькая.
— Я же сказал, ничего не могу поделать.
— Хоть извинились бы!
В ответ молчание. Минут десять мы сидели, не говоря ни слова; машина наша еле ползла. Я кипела от злости и нервничала: ведь наверняка же опоздаю.
— Можете хоть выпустить меня?
— Конечно, мадам, как прикажете.
Я вышла, не заплатив ему ни пенса. Пробка действительно была плотная. Неподалеку я заметила другое такси, в самом начале Норт-Энд-роуд, и направилась прямо к нему. И этот водитель всего за пять минут доставил меня к дому клиента и взял лишь четыре фунта, так что сдачу с десятки я оставила ему на чай.
К счастью, клиент оказался человек отзывчивый, он все понял и сразу предложил мне выпить. Я обожаю этих типичных англичан: закончил привилегированную частную школу, в тридцать лет — и уже исполнительный директор в компании, во главе которой стоит отец. Эти люди, перед тем как выпить, всегда говорят «чин-чин». Поклонник Бориса Джонсона (Английский политик-консерватор и историк). Я разделась до белья у самой лестницы наверх, и он наблюдал, как я медленно по ней поднимаюсь в спальню.
39 
