7 
– Эй, что все это значит?
– Для меня – да, кстати, я из убойного отдела, а не из наркотиков, – это значит, что вы, Мартин Гант, арестованы за убийство Макса Лоренса и Лео Джейкобса. За операции с запрещенными химическими веществами, за владение и управление развлекательным заведением, в котором можно приобрести запрещенные вещества.
Она повернулась, когда Ева открыла дверь.
– Ну, как вы тут? Все готово? – оживленно спросила Ева. – А у меня тут для вас как раз два симпатичных офицера. Они готовы эскортировать нашего гостя в камеру предварительного заключения. Ах да, ваш адвокат, кажется, заблудился в наших коридорах. Но мы позаботимся, чтобы он вас нашел.
– Я с вас погоны сниму!
Ева взяла его под одну руку, Пибоди под другую, вместе они дружно подняли его на ноги.
– Не в этой жизни, – сказала Ева, передавая Зиро полицейским, и проводила его взглядом, пока его выволакивали за дверь. – Отличная работа, детектив.
– Я думаю, мне просто повезло. Здорово повезло. И, мне кажется, он кому-то подмазывает в отделе наркотиков.
– Да, придется мне, пожалуй, потолковать об этом с Пирсом, – кивнула Ева. – Пошли писать отчет.
– Нам не взять его за умышленное убийство. Вы сами так сказали.
– Нет, не взять. – Ева сокрушенно покачала головой. – Ну, может, неумышленное второй степени. Может быть. Но это не главное. Главное, он свое отсидит. Он свое отсидит, и лицензию у него отнимут. Штрафы и судебные издержки дорого ему обойдутся. Он заплатит. Это лучшее, что у нас есть.
– Это лучшее, что у них есть, – поправила ее Пибоди.
Они подошли к помещению убойного отдела, кратко именуемому «загоном», в ту самую минуту, как офицер Трои Трухарт из него вышел. Он был статен, красив и юн. Свежий, как персик, еще покрытый легким пушком.
– О, лейтенант, тут вас какая-то дама дожидается.
– По какому поводу?
– Она сказала, что это личное дело. – Трухарт огляделся по сторонам и нахмурился. – Я ее не вижу. Вряд ли она ушла – всего несколько минут назад я принес ей кофе.
– Имя?
– Ломбард. Миссис Ломбард.
– Ну, если найдешь ее, дай мне знать.
– Даллас, я напишу отчет. Мне самой хочется, – пояснила Пибоди. – Хочется пройти все с самого начала.
– Я тебе об этом напомню, когда дело пойдет в суд.
Ева пересекла «загон» и вошла в свой кабинет. Это была крохотная комнатка, где еле хватало места для письменного стола с креслом и стула для посетителей. Окном служил крохотный квадрат стекла величиной с почтовую марку. Заметить женщину в столь тесном помещении не составляло труда.
Она сидела на стуле для посетителей, потягивая кофе из бумажного стаканчика. У нее были светлые, чуть рыжеватые волосы, собранные на макушке и спускавшиеся оттуда целым облаком кудряшек, очень белая кожа с румянцем на щеках, розовые губы, а глаза – зеленые, как трава.
За пятьдесят, прикинула Ева, мгновенно составляя словесный портрет. Крупное, ширококостное тело в зеленом платье с черным воротником и манжетами. Черные туфли на каблуках и обязательная огромная черная сумка, аккуратно поставленная на пол у ее ног.
Когда Ева вошла, посетительница радостно взвизгнула, чуть не расплескав кофе, и торопливо отставила стаканчик в сторону.
– Ну, вот и ты!
Она вскочила, ее лицо еще больше разрумянилось, глаза заблестели. Голос у нее был слегка гнусавый, и от этого голоса у Евы почему-то стало стучать в висках.
– Миссис Ломбард? Посторонним не разрешается заходить в служебные помещения.
– Я просто хотела посмотреть, где ты работаешь. Ой, милая, ну дай же на тебя взглянуть!
Она бросилась вперед и, если бы не отличные рефлексы Евы, немедленно заключила бы ее в объятия.
– Минуточку! Кто вы такая? Что вам нужно?
Зеленые глаза округлились и наполнились слезами.
– Как, милая, разве ты меня не узнаешь? Я твоя мама!
ГЛАВА 2
Ледяной холод сковал Еву и перехватил горло. Она никак не могла продохнуть сквозь этот лед. Теперь руки женщины обвились вокруг нее, она была не в силах их удержать. Ее душили эти руки, душил назойливый запах роз. И слезливый голос – Техас, техасская гнусавость! – стучал у нее в голове отбойным молотком.
Сквозь этот стук до нее донеслись телефонные звонки, гомон голосов из «загона». Она не закрыла дверь! Боже, дверь была открыта, и любой мог…
А потом в голове у нее зажужжал целый пчелиный рой. Холод сменился удушающим жаром. Она по-прежнему не могла вздохнуть, перед глазами плыл серый туман.
7 
