Последние отзывы

  2  

— Я неспроста это твержу! Мне действительно все осточертело!

Терри поднимает руки, будто солдат проигравшей армии, который сдается в плен.

— В таком случае нам правда лучше разбежаться.

Меня охватывает легкая паника, но громче других чувств говорит неуемный гнев.

— Прекрасно! Наконец-то и ты это понял!

Размашистыми шагами ухожу из ванной и возвращаюсь в гостиную, к большому зеркалу на стене. Собственное отражение заставляет меня ужаснуться. Ну и видок! Продолжаю заниматься прической, воображая, как смехотворно я выглядела, когда распалялась, потрясая гребнем. Злоба в душе все разгорается, хотя, казалось бы, дальше просто некуда.

— Я сегодня же перееду к папе! — произношу я, напрягая голос, чтобы слышал Терри.

Он не отвечает.

— Потому что сыта по горло и этими выяснениями, и теснотой, и твоей беспросветной тупостью!

На подобное оскорбление он вроде бы не должен отреагировать спокойствием, но Терри, к моему великому удивлению, снова молчит в ответ.

— И даже не думай звонить мне, донимать меня попытками все вернуть, изводить упреками! — На мгновение-другое замираю и прислушиваюсь. Из ванной доносится лишь шипение разбрызгиваемого одеколона. Спокоен, как слон! Да как он смеет?! — Если появишься у нас, отец тебя спустит с лестницы! Понятно?! — воплю я, совсем теряя власть над собой.

— Не появлюсь, — говорит Терри, выходя из спальни уже в галстуке и пиджаке, с папочкой под мышкой.

Стою в полном ошеломлении. А он с невозмутимым видом проходит к двери, раскрывает ее, на секунду приостанавливается, смахивает с рукава несуществующую соринку и исчезает из виду.

— Скотина! — кричу я, бросаясь к порогу со сжатыми кулаками. — Наглая скотина… — договариваю куда тише и без трясучки, понимая, что муж меня уже не слышит. И что это в самом деле конец…

Джимми всегда был для меня чуть-чуть больше, чем просто другом, несмотря на то что и с Терри всегда прекрасно ладил, и был вхож в наш дом. Нет, я не позволяла себе ничего лишнего и хранила мужу верность, но взгляды Джимми, порой так ясно говорившие о чувствах, льстили моему женскому самолюбию.

Теперь, когда я обретаю свободу, он, разумеется, напрочь забывает про Терри и с удвоенным старанием пускается окружать меня вниманием. Звонит каждый день, иногда по два раза, предлагает поужинать вместе или куда-нибудь съездить на выходные.

Поначалу я отклоняла все его предложения, а теперь, когда мой брак по-настоящему остался в прошлом, чувствую себя так паршиво и странно, что просто должна чем-то спасаться. Компания Джимми отнюдь не худшее средство.

— Ну рассказывай, — просит он, когда я, насилу дотянув до конца рабочего дня, выхожу из библиотеки и сажусь в его машину.

— Что рассказывать? — Прикидываюсь, будто не понимаю, о чем он. На самом же деле просто-напросто не верю, что вчера я даже на бумажке перестала быть женой Терри.

— Как все прошло? Не просил ли он тебя отказаться от этой безумной затеи? — Джимми смотрит в зеркало дальнего вида и трогает с места.

— Гм… нет.

Я тяжело вздыхаю. Все это время я твердила себе, что ничего другого и не желаю. Что если затяну с разводом, превращусь в неизлечимую истеричку, да и Терри сведу с ума своими разборками. Между нами что-то безвозвратно умерло, и нет ни малейшего смысла мучить друг друга. А теперь вдруг ясно осознаю, что втайне от себя только и ждала, что Терри все-таки явится ко мне, назовет меня ребенком, у меня, как обычно, что-то смягчится внутри и мы снова заживем, как жили прежде.

Увы, Терри и не думал осыпать меня мольбами. А вчера держался с достоинством и, хоть и выглядел грустным, как будто ни о чем не сожалел. Я до последнего поглядывала на него, может даже казалась несколько смешной. А по окончании суда поспешила вслед за ним, ошеломленная случившимся до такой степени, что хотелось истерически рассмеяться.

— Терри!

Он остановился на лестнице перед главным входом и повернул голову. Следовало сказать что-нибудь нейтральное или даже дружеское, типа «всего тебе наилучшего». Я же, все из-за того же неожиданного опустошения внутри, засмеялась дурацким смехом и воскликнула:

— Наконец-то свершилось! Поздравляю со свободой! Да здравствуют перемены и новая жизнь! Ура!

Терри прищурился, вытащил из кармана пачку ментоловых «Дорал» и достал сигарету.

— Может, еще устроишь по этому поводу праздник? — спросил он, закуривая.

  2