Глава 9

Глория Дюбари находилась в щекотливом для актрисы возрасте. Ее официальная биография сводила эту щекотливость к пятидесяти годам. Ее свидетельство о рождении, выданное на имя Эрнестины Блоуфилд, добавляло пять опасных лет, но – благодаря доброте природы и наследственности – пары легких подтяжек оказалось достаточным, чтобы сохранить образ инженю.

Лицо девчонки-сорванца, украшенное огромными бесхитростными голубыми глазами. Мальчишеская стрижка, которую в зените ее славы копировали миллионы женщин.

Пресса восхищалась Глорией. Мечта любого агента, она позаботилась об этом, охотно раздавая фотографии своей единственной свадьбы и не скупясь на веселые истории о двух своих детях.

За ней закрепилась репутация преданного друга и вдохновителя благотворительных акций. Ее текущим проектом был фонд «Актеры в защиту животных».

В бунтарских шестидесятых средние американцы вознесли Глорию, на пьедестал как символ невинности и нравственности и поклонялись ей уже тридцать лет… не без ее помощи.

В единственном общем с Евой фильме Ева играла роль зрелой женщины, соблазнившей слабовольного мужа юной доверчивой Глории. Эти роли и создали имидж обеим: хорошая девочка, плохая женщина. Как ни странно, актрисы подружились.

Циник мог бы сказать, что эту дружбу укрепило то обстоятельство, что им никогда не приходилось сражаться за роли или мужчин, и это было бы правдой, но лишь отчасти…

Когда Ева неторопливо вошла в «Чейзен», Глория уже сидела за столиком, скучая над бокалом белого вина. Немногие знали Глорию настолько хорошо, чтобы за безмятежным выражением лица различить недовольство. Ева различила и поняла, что разговор будет долгим и не очень приятным.

Не успели женщины чмокнуть друг друга в щеки, как подлетел официант.

– Шампанское, мисс Бенедикт?

– Естественно. – Ева уже достала сигарету и улыбнулась официанту, поднесшему ей зажигалку. Приятно было сознавать, что после сеанса в косметическом салоне она выглядит великолепно. Кожа гладкая и упругая, волосы сияют. – Как дела, Глория?

– Неплохо, учитывая разгром, который «Вэрайети» устроил моему новому фильму.

– Главное – кассовые сборы. Ты достаточно давно крутишься в бизнесе, чтобы обращать внимание на мнение одного высокомерного критика, – Я не такая закаленная, как ты. – Глория улыбнулась с легким превосходством. – Ты просто послала бы критика… ну, ты знаешь куда.

– К дьяволу? – Ева рассмеялась и похлопала по руке официанта, принесшего шампанское. – Не вас, дорогой.

– Ева, полно тебе. – Однако в голосе Глории прозвучал смешок.

Так благовоспитанная девочка хихикает иногда в церкви, с нежностью подумала Ева. Интересно, что чувствуешь, когда действительно веришь рецензиям?

– Как поживает Маркус? Нам не хватало вас обоих на благотворительном приеме.

– О, мы очень жалеем, что не смогли прийти. У Маркуса разыгралась головная боль. Ты не представляешь, как трудно вести бизнес в наши дни.

Разговор о Маркусе Гранте, за которым Глория счастливо была замужем двадцать пять лет, всегда навевал на Еву скуку.

– И нет ничего хуже ресторанного бизнеса, – продолжала Глория, всегда готовая пострадать за мужа. – Санитарная служба сует нос повсюду, а люди только и говорят, что о холестерине и калориях. Уже забыли, что фирма «Быстро и вкусно» вскормила весь средний класс Америки.

– Маленькая красная коробочка на каждом углу, – прокомментировала Ева. – Не тревожься, Глория, как бы американцы ни заботились о здоровье, они всегда найдут в желудке место для хорошего гамбургера.

– Конечно. – Глория улыбнулась официанту. – Салат с лимонным соком и перцем.

Ироничность ситуации явно не дошла до Глории, подумала Ева, заказывая мясо в остром соусе с красным перцем.

  46