Глава 3

У Гранта осталось ощущение, что, пока он купался, за ним наблюдали, – уж очень странно вдруг закачались кусты возле водопада. Конечно, там могла пробежать какая-то зверушка, но он подозревал, что дело было совсем не в этом. А когда Грант вернулся в лагерь и увидел своих людей, избавляющихся в кустах от завтрака, он окончательно понял, что не ошибся в своих предположениях.

Проснувшийся Йен обозрел со своего тюфяка печальную сцену и сквозь зевоту изрек:

– Второй раунд за Викторией.

Грант пришел к тому же выводу – несомненно, это было ее рук дело. Он заскрежетал зубами. Что ж, если ей угодно сразиться – он к ее услугам. Посмотрим, чья возьмет.

Что за мода начинать день с неувязок! Грант был раздражен до крайности. Чего бы только он ни дал, чтобы отмотать все назад!

Йен медленно встал.

– Интересно, – проворчал он, – осталось ли в моем теле хоть что-то неповрежденное? Хотя, возможно, это выяснится позже...

Грант сразу все понял. Пульсирующая боль в голове оставалась даже после плавания, а его спина... Он не был уверен, что кто-то всю ночь не держал его за плечи, упираясь коленом в позвоночник.

Йен, спотыкаясь, обошел лагерь.

– Дули, у тебя есть какая-нибудь проверенная пища?

– Нет, мастер Йен, пока еще нет. Я ничего не понимаю. Должно быть, это плохая вода. Или бочка была грязная... – Дули имел такой страдальческий вид, что Грант едва устоял перед искушением поведать ему о своих подозрениях. Он вспомнил, что его золовка, которая плавала на корабле Дерека, рассказывала, как две дюжины мужчин обвиняли ее в отравлении, ежечасно требуя протащить отравительницу под килем. На будущее придется поручить Дули стеречь Викторию, чтобы матросы не подвергли ее подобному наказанию.

– Я опять пойду с тобой, – внезапно объявил Йен. Грант только молча посмотрел на него.

– Но почему? – не унимался Йен. – Я умираю с голоду, и у меня нет шанса что-нибудь получить здесь. Раз ты приказал всем оставаться в лагере, мне прямой резон идти с тобой.

Перекидывая через плечо рюкзак, Грант не мог скрыть боли и поморщился. Черт побери, как за одну ночь эта вещь могла стать такой тяжелой?

– Но учти, если будешь хныкать, как вчера, я за себя не ручаюсь...

– Я понял. – Йен кивнул. – Обещаю, что буду хныкать чуть меньше.

Ближе к полудню, когда солнце стояло в зените и его отвесные лучи с трудом пробивались сквозь кроны деревьев, Грант понял, что сегодня с Викторией ему повезет не больше, чем вчера. В самом деле, складывалось впечатление, что она дразнит его – подпускает близко и в то же время всегда остается недосягаемой, уводя их в болота и котловины с водой, направляя на тропы, перекрытые валунами.

Йену на лицо села муха, и он хлопнул по щеке с такой силой, что чуть не опрокинул сам себя.

– В этих забытых Богом местах мух целый сонм, – пробормотал он. – Знаешь, как исследователи обычно пишут в своих журналах о джунглях? Натуралисты сравнивают их с женщиной, которой нет никакого дела до твоих страданий. Я верю! Джунгли крутят и вертят тобой, как хотят.

Грант не мог это принять. Безразличие было бы куда лучше. Джунгли забавлялись с ними. Они давали защиту от солнца, но в то же время накапливали тепло, изнуряя их духотой.

Грант по натуре никогда не был исследователем. Следуя своей философии – тратить всю энергию на свой дом, он хотел обустроить дом таким образом, чтобы из него никогда не хотелось уезжать. Он почел бы за счастье всю жизнь быть привязанным к одному и тому же месту, если бы оно удовлетворяло его требованиям. Белмонт-Корт? Не для того ли он стремился сюда, чтобы вступить в права владения поместьем?

  13