Последние отзывы

  25  

Запустили следующий залп фейерверка, и внимание Брины обратилось на огненные спирали, выстреливающие в черное небо, раскрывающиеся как сверкающие зонтики, и затем опадающие дождем на снег. С этой стороны гостиницы зрелище было несомненно лучше, чем со стоянки.

Хлопнула пробка шампанского, и Брина оглянулась на бар.

— Томас, я думаю, что в этом доме самый лучший вид открывается из твоего номера.

Она услышала его тихий смех, когда он бесшумно приблизился.

— Да, и без этого дьявольского холода, к которому мы привыкли.

Он протянул ей резной бокал.

— С Новым годом, Брина.

— С Новым годом, — она поднесла шампанское к губам, глядя на него поверх бокала. Вспышки красного света мелькали на его лице и белом свитере.

— Ты должен гордиться собой, — произнесла она и сделала глоток.

— Почему?

— Потому что ты всегда говорил, что заработаешь миллион до того, как тебе исполнится тридцать лет. И я думаю, что ты его заработал.

— Да, это так, — Томас осушил полбокала, когда необычайно громкий гул наполнил воздух и пол под ногами задрожал.

— Я заработал очень много денег, Брина, — продолжил он, и ночь снова затихла. — Но сами по себе деньги не важны.

Он явно пересмотрел слишком много тех шоу, о которых упоминал.

— Ты говоришь прямо как Опра^{46}.

Томас улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.

— Потому что Опра знает, что говорит.

— Что?

Он пожал плечами.

— Приятно, когда ты можешь оплатить свои счета и купить новое пальто, при необходимости. Но деньги не помогут тебе похудеть и не сделают тебя счастливым.

Так мог говорить только человек, которому не приходится волноваться об оплате счетов.

— Я не согласна. Если бы я была богатой, то могла бы нанять повара, который всегда готовил бы мне низкокалорийную пищу, и еще купила бы шубу на горностаевом меху.

— Как у Золушки, — сказал Томас с улыбкой.

Он помнил.

— Ну да, как у Золушки. Это сделало бы меня дьявольски счастливой.

— На какое время?

— Навсегда.

— Ошибаешься. Ты очень долго можешь быть Золушкой, но потом тебе надоест, — он отпил шампанского и выглянул в окно. — Уж я-то знаю.

— Деньги дают тебе больше возможностей, — сказала она, глядя из окна на блистательное зрелище.

— Верно, но они не могут остановить время. Тебе просто отмерено какое-то количество дней, но когда подходит время, деньги не могут остановить смерть или болезнь. Ты можешь купить лучшее медицинское обслуживание, но оно ничего не гарантирует.

Брина вздернула голову с упавшим сердцем.

— Ты же не болен, а?

— Я? — он покачал головой. — Нет.

— Тогда о ком ты говоришь?

— Ни о ком.

Она ни на секунду ему не поверила, без особой сложности догадавшись, о ком он думает.

— Из тебя всегда был очень плохой лжец. Ты упоминал, что у твоего дедушки проблемы со здоровьем. Что с ним?

— Он стар, — за окном полыхнула белая вспышка, осветив его профиль. — За последние несколько лет у деда сдало сердце. Иногда во время моих визитов его губы синеют, и это ужасно меня пугает. Он просто глотает маленькую таблетку, и она запускает сердце. Я водил его к лучшим специалистам страны, но он просто старый, а с этим никто ничего не может сделать.

Брина потянулась к его руке и сжала ее.

— Мне жаль, Томас.

— Мне тоже. — Он поднес бокал к губам и взглянул на нее. — Я раньше никогда никому не рассказывал о том, что меня до смерти пугает. Не знаю, почему я рассказал тебе об этом.

— Ну, я рада, что ты это сделал.

Большим пальцем Томас погладил тыльную сторону ее ладони. Снова шум и сверкающий свет. Она следила, как его пристальный взгляд опускается с ее шеи на обтянутую атласной рубашкой грудь. Сияние за окном померкло, и когда они снова оказались в кромешной тьме, Томас спросил:

— Насколько рада?

Брина засмеялась, хоть от такого вопроса у нее волоски на шее встали дыбом.

— Не настолько, чтобы сорвать с себя одежду.

Он поднес ее руку ко рту и стал целовать пальцы.

— И что надо сделать, чтобы ты сорвала с себя одежду? — кончиком языка он коснулся выемки между пальцами, посылая дрожь от запястья к локтю.

— Не думаю, что это хорошая идея — раздеться перед тобой.

— Почему нет? Ты, кажется, была не против сегодня днем. — Он перевернул ее руку и поцеловал ладонь, остановившись в центре и потягивая кожу.

  25