Глава 20

Бауэн сглотнул и протер глаза…

Мари стояла у воды и тянулась к яблоку, предложенному ей призрачной мокрой рукой.

Вскочив на ноги, он с рычанием бросился к ней: – Не прикасайся к нему!

Его рык отозвался многократным эхом. Летучие мыши по темным углам взвились в воздух. Подбегая к воде, он краем глаза заметил отражение, не совпадавшее с реальной Марикетой. Ведьма даже не взглянула на него, в то время как женщина в воде не сводила с него ярких глаз.

Бауэн прыгнул к Марикете и, вырвав из ее руки яблоко, швырнул о стену с такой силой, что оно разлетелось брызгами. Тут их атаковали летучие мыши. Он повалил Мари на землю, накрыв ее собой.

Прошло несколько минут, прежде чем стая схлынула, и Мари открыла глаза. Он увидел в них себя, пока ее взгляд не прояснился.

– Ты дала слово, что не будешь при мне заниматься магией!

– Я думала, что ты спишь.

– Еще хуже!

Бауэн проснулся, ощутив, что больше не обнимает теплое округлое тело ведьмы, и испытал невероятное разочарование, поразившее его до глубины души. Услышав, что она роется в его вещах, решил, что ею движет та же причина, что двигала им, – любопытство, желание узнать о нем больше. Но ее, как оказалось, заинтересовало то зловещее письмо.

– Ты рылась в моих вещах!

– А ты в моих! Почему ты не отдал мне письмо? Ведь оно адресовано мне!

– Потому что предвидел, черт побери, что случится нечто подобное. Существо в воде появилось, вызванное рифмой, да? Что это за бесовщина?

– Не знаю.

– Она была похожа на тебя, но в дьявольском обличье. Если не знаешь, что это такое, то как можно быть уверенной, что оно не причинит тебе вреда?

Мари попыталась пожать плечами.

– Как я могу охранять тебя, – выдохнул он, – если ты вытворяешь такое? – Именно поэтому он так ненавидел магию. Это был враг, которого он не видел, не понимал, не знал, как от него защититься. Он ничего не понял в той рифме, но почему-то болезненно среагировал на нее. – Сомневаюсь, что ты имеешь хоть малейшее представлении о том, чего не можешь знать.

– Не имею.

Она скользнула взглядом по его лицу. Ее глаза без колдовского свечения были чертовски красивыми. Опушенные густыми черными ресницами, они имели серый цвет грозовых туч и были такими же неотразимыми, как все остальное в ней. У него возникло чувство, будто ей предназначено вот так смотреть на него. Зов инстинкта заставлял верить, что он правильно поступил, решив ее оберегать, и теперь был вознагражден тем, что держал ее в своих руках целую и невредимую.

Желание поцеловать ее вдруг стало непреодолимым…

– О нет, только не это!

Она попыталась увернуться от него, но это только усилило его желание. По ее приоткрывшимся губам он понял, что она это почувствовала.

– Я размажу тебя по пещере, Макрив. Он тут же скрутил ее руки за спину.

– Сомневаюсь, что в таком положении у тебя это получится.

Повернувшись на бок, он начал свободной рукой расстегивать ее рубашку.

– Что ты себе позво… – не договорив, Мари запнулась и тихо застонала, когда он твердым, коленом раздвинул ей ноги.

Прижавшись в поцелуе к ее ключице, он распахнул ее рубашку, откинув в сторону сначала одну половину, затем вторую. Но замешкался с передней застежкой ее прозрачного лифчика, потому что не имел опыта обращения с современными предметами женского туалета. И еще он не мог оторвать глаз от набухающих сосков, просвечивающих сквозь тонкую ткань.

Не выдержав, распорол застежку когтем, чтобы обнажить волнующуюся плоть. Ее прерывистое дыхание участилось.

Но едва он попытался к ней прикоснуться, как Мари снова оказала сопротивление, и ее грудь заколыхалась.

– Ах, красавица, ты кокетничаешь.

Мари замерла. Ее лицо и грудь залила краска. Пригнувшись к соску, он пробормотал: – Я слышал, что если дотронешься губами до соска ведьмы, она станет рабыней твоих рук.

– Я не ра… ох… – резко выгнула она спину, когда он лизнул ее.

Тогда он переместился к другому соску. Видя, что она не закрыла глаза, а зачарованно смотрит на него, застонал.

Бауэн сгорал от нетерпения сорвать с нее трусики, но заставил себя действовать медленно и нежно. Заметив пирсинг, провел по нему тыльной стороной пальцев. В ответ она вздрогнула.

– Я часто думал об этом последние недели. Как буду целовать тебя, ласкать языком.

Он знал, что его слова возбуждают ее, и чувствовал запах ее возбуждения.

  46