Последние отзывы

  19  

— Значит, его нет.

— Да, он у друга, который учится с ним в университете. Они нашли какие-то старинные документы или что-то вроде этого.

Я сидела в каком-то оцепенении, пока мистер Хансон говорил — не помню, о чем, я не слушала его.

Наконец внесли чай.

Я вынуждена была просидеть с ним около часа и все время думала о Рольфе. Наверное, он стыдился той роли, которую сыграл в ту роковую ночь, как каждый, кто был в этом замешан.

* * *

Мы полностью отдались делу спасения Дигори. Мы пытались больше не говорить о той ужасной ночи.

Наконец приехали родители. Я никогда не видела маму такой грустной: она слишком любила своего отца.

Мы пытались выбрать подходящий момент, чтобы поговорить с родителями, но случай представился только после ужина.

Мне казалось, что мы никогда не выйдем из-за стола. Много говорили об Эверсли, о родственниках.

Родители хотели взять с собой бабушку, но она сказала, что не готова для путешествия. Но скоро мы все будем вместе.

— Значит, мы поедем в Эверсли? — спросила я.

— Это слишком долгая поездка, — сказала мама. — Может быть, мы встретимся в Лондоне. Вашей бабушке полезно немного развеяться, я уверена.

Мы продолжали говорить о том, каким чудесным человеком был дедушка Дикон, как нам его будет не хватать.

Наконец отец заметил:

— Ужасно, что случился этот пожар в лесу.

— Бедная женщина! — сказала мама.

— И бедный мальчик! — добавил папа.

Наступило молчание. Джекко предостерегающе смотрел на меня.

Когда все встали из-за стола, я сказала:

— Нам нужно вам кое-что рассказать.

— Чтобы нам никто не мешал, — сказал Джекко.

— Я тоже нужна? — спросила мама.

— Конечно, — ответил Джекко.

— Что-нибудь случилось? — спросил с беспокойством отец. — Пойдемте ко мне в кабинет.

Там мы вкратце рассказали им о происшедшем в ту ночь: как сожгли кота, как толпа двинулась в лес. Я не упоминала Рольфа.

— О, Боже! — воскликнула мама. — Они дикари!

— Что было дальше? — спросил отец, хмуро глядя на нас.

— Когда они потащили мамашу Джинни к реке, — продолжал Джекко, мальчик выбежал из хижины.

— Его никто не видел, кроме нас, — добавила я.

— Он прятался недалеко от нас, — рассказывал Джекко. — Они бросили на крышу факелы, а она вошла в пламя. Я посадил его к себе на лошадь и увез. Нам удалось ускользнуть.

— Молодец Ты правильно поступил. А что случилось с мальчиком дальше?

— Мы прячем его в «Собачьем доме».

— Я взяла для него еды из кладовки, — добавила я.

Отец обнял нас обоих за плечи, а в глазах матери стояли слезы, когда она смотрела на нас.

— Я горжусь вами, — сказал отец. — А сейчас выведем мальчика.

Я в страхе посмотрела на него:

— Ты не представляешь, какими могут быть люди!

Они были безумны, злы, жестоки. Они могут навредить Дигори.

— Они не посмеют, потому что знают, что придется иметь дело со мной.

— Что будет с Дигори? — спросила я.

— Он будет жить и работать у нас, под моей опекой.

У меня словно гора с плеч свалилась. Я еще раз уверилась, что мой отец всегда знает, что предпринять.

* * *

Мы сразу же отправились к «Собачьему дому». При виде моего отца Дигори рванулся, словно пытался бежать, но Джекко удержал его и сказал:

— Все в порядке. Это свои.

Я видела, как уголки губ отца приподнялись в улыбке, и он сказал удивительно ласковым голосом:

— Он говорит правду, мой мальчик. Ты будешь жить у нас, а я забочусь о людях, которые живут под моей крышей.

Дигори молчал. Он как будто ожил с тех пор, как мы привезли его сюда, но глаза Дигори все еще выражали отчаяние. Он с подозрением относился ко всякому, за исключением меня и Джекко. Я знала, что однажды ночью он пошел в лес на пепелище, и могла представить себе его чувства при виде этого зрелища.

Если и меня изменила эта ночь, тем более, она не могла не затронуть его душу.

Он утратил всю свою задиристую браваду, желание продемонстрировать, что он лучше других. Сейчас в нем было какое-то смирение, ощущение жизненной трагедии, но я также знала, что в нем живет обида.

Отец сказал:

— Прежде всего мы решим, где ты будешь спать.

— Они схватят меня, как бабушку. Они бросили ее в реку, хотели утопить, а потом сожгли!

— Они не осмелятся, — сказал отец. — Я заставлю их понять. А теперь ты пойдешь в дом вместе со мной.

  19