Последние отзывы

  91  

Коннор снова встряхнул его.

— Где она?

Криспин недоуменно посмотрел на Софи и пробормотал:

— Да вот же она, рядом с тобой. Разве ты ее не видишь?

— Я спрашиваю, где Памела?

— Откуда мне знать, черт побери? Она же твоя невеста, а не моя!

Тут кошмар стал еще страшнее. От стены отделилась огромная фигура в длинной ночной рубашке и ночном колпаке с кисточкой, из-под которого во все стороны, подобно змеям на голове Медузы Горгоны, торчали рыжие косички. Во рту поблескивал золотой зуб.

— Оставьте нас наедине, дайте мне десять минут, и он все скажет! — прорычала фигура.

Софи сокрушенно вздохнула:

— Дайте сначала мне поговорить с ним.

Наклонившись к перепуганному Криспину, она заговорила, стараясь как можно отчетливее произносить каждое слово:

— Моя сестра Памела пропала. Может, ты знаешь, где она? Мы хотели спросить об этом твою мать, но она тоже куда-то исчезла.

— Значит, ты ее сестра, а не служанка? Я так и знал!

— Да, я ее сестра. Ты знаешь, где она? Или где твоя мать?

Потеряв терпение, Коннор снова с силой встряхнул его.

В этот момент в комнату вошел лакей с письмом для Коннора. Схватив сложенный вчетверо лист бумаги, он стал торопливо читать, а изумленный лакей пялился на странное сборище полуодетых людей. Когда камердинер Коннора весело подмигнул ему, лакей от испуга чуть не потерял сознание.

Заглянув в письмо через плечо Коннора, Софи сказала:

— Я знаю, это адрес театра «Краун» на Друри-лейн. Того самого, где погибла мама.

— Я тоже знаю этот адрес, — промямлил Криспин, понемногу приходя в себя. — Я возил туда маму, когда она хотела увидеть Марианну Дарби на сцене. Потом она несколько раз ездила туда одна, чтобы попить с ней чаю. Кажется, последний раз она была там как раз в день пожара.

Криспин замолчал. Остальные смотрели на него так, словно у него выросла вторая голова.

Прошло уже немало времени после пожара, но в воздухе все еще стоял запах гари. Крыша сгорела и провалилась, от театра остались лишь три стены и куча хлама под открытым небом. Коннор, Броуди и Софи приехали сюда в поисках Памелы.

Неожиданно слева они услышали чьи-то шаги. Коннор тут же повернулся на звук и достал пистолет. Из утреннего тумана, окутывавшего руины театра, возник Криспин. Увидев пистолет в руках Коннора, он поднял руки.

— Что ты здесь делаешь? — спросил горец, не опуская пистолета.

— Хочу вам помочь. Все-таки она моя мать. Может, мне удастся урезонить ее.

— Ты вооружен?

Криспин кивнул и показал рапиру и два дуэльных пистолета.

— Разве в овощной лавке не нашлось гнилых овощей? — фыркнула Софи.

Криспин повернулся к ней и сердито проговорил:

— Никак не можете простить мне ту проклятую репку?

— Это был помидор!

— Ладно, оставайся с нами, но делай то, что я скажу, — буркнул Коннор, опуская пистолет.

Криспин мрачно кивнул и пошел вслед за остальными.

Чем дальше они пробирались по сгоревшим руинам, тем тревожнее билось сердце Коннора. С того дня как погибли его родители, он никогда не испытывал страха за свою собственную жизнь. Но теперь на кону стояла драгоценная ставка — жизнь Памелы! Ею он дорожил куда больше, чем собственной.

Неожиданно Софи вскрикнула от испуга, потому что ей показалось, что она увидела призрак своей погибшей матери, и мужчины инстинктивно схватились за пистолеты.

На полусгоревшей сцене перед ними стояла… леди Астрид. Теперь она совсем не была похожа на светскую даму. Ее волосы были всклокочены, платье было порвано и испачкано.

— Леди Астрид? Где моя невеста?

По ее знаку из левой кулисы появился квадратный человек в маске из мешковины, толкая перед собой Памелу. Ее руки были связаны за спиной, во рту торчал кляп из мужского галстука. На щеке алела большая ссадина. В этот момент Коннор был готов пристрелить и леди Астрид, и ее приспешника, но он не мог рисковать жизнью стоявшей рядом с ними Памелы, в глазах которой он увидел не радость от появления спасителей, а смятение и отчаянную мольбу.

— Что ты наделала, мама? — в ужасе спросил Криспин.

— Я делаю то, что всегда, мой дорогой мальчик. Я защищаю твои интересы.

— Мои интересы или свои? Ты отлично знаешь, что мне плевать на герцогский титул и на наследство.

— Тогда ты такой же глупец, как твой отец, — криво усмехнулась она. — В нем не было ни капли амбиций, зато очень много бренди. Интересно, это помогло ему сгореть быстрее, когда я оставила дымящуюся сигару в его постели?

  91