Последние отзывы

  13  

По его благородным чертам лица струились лучи солнца, и он был похож на принца, который ждал тысячу лет, пока кто-нибудь не придет и не пробудит его от заколдованного сна. Просвеченные солнцем золотистые пылинки кружились вокруг них обоих, словно сверкающий волшебный ореол.

Позже она могла бы поклясться, что, должно быть, попала под колдовские чары леса, поскольку это было единственное объяснение тому, к чему привел ее шокирующий импульс — ее, Лауру Фарли, дочь набожного приходского священника, которая никогда не позволяла никому из кандидатов в мужья даже держать ее за руку — она склонилась и коснулась губами его губ.

Они были на вкус еще лучше, чем на вид, и она ощутила их заманчивую силу и мягкость. Ее дыхание, смешиваясь с его, перешло в головокружительный вдох. Поскольку она никогда раньше не целовалась с мужчиной, ей потребовались несколько ошеломленных секунд, чтобы понять, что он тоже целует ее. Даже от небольшого усилия, его губы раскрылись под ее губами. Когда кончик его языка прошелся по ее нижней губе, резкая дрожь прошла через Лауру, предупреждая, что она, наконец, нашла опасность, которую искала всю свою жизнь.

Его хриплый стон потряс ее до глубины души. Она медленно подняла голову и испытала еще большее потрясение, когда поняла, что он стонет не от боли, а от удовольствия.

— Кто?… — прошептал он, глядя на нее затуманенными янтарными глазами.

Лаура не была так обижена даже тогда, когда приходила в себя от фантазии, в которой она прогуливалась по улицам Ардена в одних чулках и воскресной шляпке.

Она рывком отодвинулась от него, и слова полились из нее возбужденным потоком.

— Меня зовут Лаура Фарли, сэр, и я могу вас заверить, что, независимо от произошедшего, я не имею привычки целовать незнакомцев. — Она убрала волосы с пылающих щек. — Вы, должно быть, думаете, что я совершенная бесстыдница. Сама не понимаю, что на меня нашло, и почему я повела себя в такой возмутительной манере, но могу вас заверить, этого никогда больше не повторится.

Но прежде, чем она смогла вскочить на ноги, он схватил ее за руку.

— Кто? — повторил он свой вопрос, его голос перешел в отчаянный отрывистый хрип. Его глаза сузились, пытаясь сфокусироваться на ее лице. — Кто? Кто… я?

Без сомнения, его глаза выражали мольбу. А пальцы вцепились ей в руку, требуя ответа, который она не могла дать.

Даже зная, что собирается совершить самый ужасный грех в своей жизни, Лаура не смогла удержаться от нежной улыбки, которая разлилась по ее лицу.

— Ты — мой.

Глава 3

Иногда мне кажется, что ты совсем незнакомый для меня человек…

За все эти годы Лаура развлекала себя не одной фантазией о том, как ее суженный приезжает в Арден Менор, чтобы просить ее руки. Иногда он приезжал на сверкающем черном коне с белой звездой во лбу; а иногда появлялся из красивой кареты с древним гербом известной и благородной семьи. Но ни разу она не представляла себе его появление лицом вниз на спине осла, которого вел раздраженный кокни (кокни — слэнг, на котором говорили низшие слои общества в Лондоне, а также те, кто говорит на этом слэнге — прим. переводчика), которого она оторвала от стада и который теперь сыпал ругательствами так, что уши у нее просто горели. К счастью, даже после почти сорока лет жизни в этой стране, последние двадцать из которых он служил доверенным мастером-на-все-руки у леди Элеоноры, акцент у Довера все еще оставался настолько сильным, что Лаура почти ничего не разбирала из его ругани.

Когда осел дотащился до двора, на встречу своему мужу из кухни выбежала Куки, но тут же остановилась, теребя в руках передник.

— Святые небеса! Что же случилось с этим бедным парнем?

— Как же, бедный он! — фыркнул Довер. — Наверняка, он преступник, сбежавший от Лондонской виселицы. Он зарежет нас в наших постелях в первую же ночь.

— Он не беглый преступник, — в десятый раз попыталась объяснить Лаура. — Он джентльмен.

Довер глубокомысленно кивнул.

— Знал я однажды такого джентльмена, его звали Гарри. Все были очарованы его прекрасными манерами да сладкими речами — до тех пор, пока не просыпались с рваными ноздрями (в Англии 18 века одним из наказаний и клеймений преступников было рвать ноздри — прим. переводчика) и без кошельков.

Вся в сомнениях, Куки схватила незнакомца за просвеченные солнцем волосы и покрутила его голову из стороны в сторону.

  13