Последние отзывы

  90  

Несмотря на то, что после отъезда жены маркиза а затем и его дочери в доме больше не звучал рояль, горничные панически боялись заходить в музыкальную комнату. Никто из них не желал оказаться с глазу на глаз с портретом первой леди Оукли. Одна молоденькая горничная клялась, что, когда она сметала пыль с рояля, от его клавишей вдруг сильно запахло жасмином. Она бежала прочь без оглядки вне себя от ужаса. А уж после того, как с каминной полки сорвалась фарфоровая статуэтка и едва не раскроила голову Мегги, музыкальную комнату и вовсе стали считать проклятой. Теперь даже самой миссис Кэвендиш не удавалось загнать туда горничную с ведром и тряпкой.

Слуги-мужчины один за другим начали жаловаться Жилю, что, когда они проходят по коридорам, на них вдруг наплывает невидимое ледяное облако, заставляя бежать прочь и долго потом отогреваться на кухне возле горящей печи.

Когда Марта сообщила обо всем этом Хайдену, он лишь пожал плечами, сказал, что не верит больше в привидения и посоветовал ей нанять других слуг, не таких трусливых.

Несмотря на то, что Хайден отослал Аллегру в Лондон четыре месяца тому назад, по его приказу в ее спальне каждый вечер зажигали лампу, и она горела до самого утра. Иногда во время ночных бдений Хайден открывал дверь, словно надеясь увидеть свою дочь спящей в обнимку с любимой одноглазой куклой, но, разумеется, каждый раз спальня оказывалась пустой.

Иногда он подходил к двери гостиной, втайне надеясь услышать веселые голоса, смех и звон чашек, но там, как и во всем доме, царила мертвая тишина.

Однажды ноги сами собой привели его на третий этаж, к комнате, в которой жила Лотти. Войдя, Хайден обнаружил, что там осталось много ее вещей, и подумал, что она забыла их здесь потому, что очень спешила как можно скорее скрыться с глаз нелюбимого мужа. Ведь он помнил, с каким ужасом смотрела она на него тогда, на краю обрыва. С ужасом, который ему было бы невыносимо видеть в глазах любой женщины, а уж в глазах Лотти – особенно.

Хайден бродил кругами по комнате Лотти, вспоминая, как смешно она морщила нос, когда смеялась, как сверкали на солнце ее волосы, когда она катилась с холма на деревянной лошадке; вспоминались ее нежные стоны в ту незабываемую ночь, которую они провели вместе в музыкальной комнате. Он понимал, что нужно приказать Марте и миссис Кэвендиш упаковать вещи Лотти и отправить их в Лондон, но каждый раз медлил и часто заходил в спальню Лотти, чтобы посмотреть, все ли осталось на своих местах.

В первые недели после смерти Жюстины Хайден узнал об опасности, которая таится на дне бутылки, и с тех пор старался не пить, но в эту ночь он вдруг обнаружил, что стоит перед окном, держа за горлышко на половину опорожненную бутылку портвейна.

Он вышел из дома, направился к скалам и, слегка пошатываясь, встал на краю обрыва. В бешено летящих тучах то появлялся, то вновь исчезал бледный диск луны. Хайден сделал большой глоток из бутылки и раскинул руки, готовясь к последнему прыжку в пустоту.

И в этот миг он услышал долетевшую издалека мелодию – простую, красивую и невыразимо грустную. От этих звуков кровь застыла в жилах Хайдена, и он медленно повернулся. Это не могла быть ни Лотти, ни Аллегра, это он знал наверняка.

– Проклятие, – хрипло прошептал Хайден и неверными шагами направился к дому, держа в руке бутылку и постепенно удаляясь от роковой черты.

Вернувшись в дом, он прошел темными коридорами, подгоняемый музыкой и вскипевшей в нем яростью. Но, войдя в музыкальную комнату, он нашел ее такой, какой и ожидал найти: темной и погруженной в тишину. Хайден подошел к роялю, приложил ладонь к крышке, и ему почудилось, что он ощущает дрожание еще не успокоившихся струн.

Хайден повернулся к портрету Жюстины и закричал:

– Ну, теперь ты довольна? – Он размахнулся и швырнул в портрет бутылкой. Красное вино растеклось по холсту, покрыв белое платье Жюстины пятнами, похожими на пятна крови. – Я знаю, ты решила свести меня с ума, чтобы тебе не было одиноко даже теперь, после твоей смерти!

Жюстина загадочно смотрела на него с портрета.

– Хайден?

Он обернулся и увидел неясную мужскую фигуру, появившуюся в дверном проеме. На минуту Хайдену показалось, что это Филипп – юный, дерзкий, полный надежд. Сейчас он выйдет из тени, чтобы направить свой пистолет прямо в грудь Хайдена.

– Хайден? – повторил ночной гость. – Ты что, разогнал всех слуг? Я битый час стучал, стучал, но мне так никто и не открыл. Пришлось обогнуть дом и влезть в незапертое окно твоего кабинета. Иначе я бы сюда не попал.

  90