22 
«Если бы только я смогла сдвинуться, я бы поняла. Я бы смогла заставить их уйти».
Что она хотела сделать, так это пнуть их ногой и вытянуть руки, чтобы узнать были ли эти видения твердыми. Но она даже не могла оторвать с пола колено. Образы людей окружали ее со всех сторон. У них было странное свойство, когда Кейтлин смотрела на кого-либо из них, казалось, этот образ стремительно движется к ней, но сама группа оставалась на том же месте. Они смотрели на нее. Смотрели пристальными пустыми взглядами, и это было хуже любого злорадства. И, казалось, они склонялись все ниже, приближаясь.
Сильным рывком Кейтлин смогла поднять руку. По крайней мере, ей казалось, что это был сильный рывок, но она видела, что ее рука немощно и почти сонно поднялась в сторону людей. Рука слегка коснулась монохромного склоненного над ней лица одной из фигур, и Кейт ощутила потрясение от холода кожи.
Охлажденный воздух…
Люди исчезли.
Кейтлин лежала на спине и моргала. Сейчас ее глаза были открыты, и она думала о том, что они, наверное, были открыты все это время, но как она могла это понять? Она смотрела в темноту, такую же черную, как мрак, если закрыть глаза. Единственное, что она могла видеть — нечеткое очертание своей руки, махавшей в холодном воздухе.
Холодный… воздух, определенно, был холодным. А перед тем, как Льюису что-то привиделось, было такое же внезапное понижение температуры.
«Мне кажется, что это был не сон, — думала Кейтлин. — Или, по крайней мере, это был не обычный сон».
Ну что же тогда? Предчувствие? Предчувствия у нее не происходили вот так. А у Льюиса их и вовсе не было. У него психокинез — способность двигать предметы усилием воли.
Что бы там ни было, это оставило у нее ужасное болезненное чувство. Что-то внутри неслось, горячее, беспокойное ощущение, которое вызывало агонию оттого, что она лежала без движений. Девушка ощущала себя сведенной судорогой, ее глаза болели, и все тело дрожало от адреналина.
Роб мирно лежал рядом с ней, ровно дыша. В глубоком сне. Кейтлин не хотела будить его, ему нужен был отдых. Анна и Льюис тоже крепко спали, она чувствовала это по сети.
А Габриэль на улице? Кейт начала мысленно искать, она не смогла бы объяснить постороннему человеку то, что она делала. Это походило на размышления о том, как, например, чувствует твоя ступня. Сосредоточить все свое внимание на конкретной части своего тела в конкретном положении. Как-то она смогла понять, каким было настроение Габриэля, и затем почувствовать…
…что его не было там, пораженно поняла она. Его не было снаружи фургона. Она могла его смутно чувствовать где-то еще, но она не могла определить, где именно он был, и она не могла сказать, что же он делал.
Отлично. Хорошо. С внезапной решительностью Кейтлин медленно приподнялась и постепенно стащила с себя одеяло. Так же медленно она села и затем поднялась на ноги, согнувшись и направляясь боком к центральной двери фургона.
Она прошла мимо Анны, которая свернулась клубочком на своем небольшом месте, черные волосы скрывали ее лицо. Складное сидение Льюиса было откинуто так далеко, что ей пришлось согнуться под ним, чтобы открыть дверь. Но в итоге, с металлическим лязгом дверь отворилась.
Кейтлин почувствовала, что все зашевелились, но потом успокоились. Она проворно вышла из фургона и закрыла за собой дверь так тихо, как только могла.
А сейчас она пойдет искать Габриэля. Всю ее энергиею от нервного потрясения нужно бы с пользой применить. Она поговорит с ним, она напрямую спросит о странности, которую почувствовала в нем, о том, что он делал, когда уходил прошлой ночью. Это была подходящая возможность, пока остальные спали, у них будет полное уединение. Хотя Габриэлю это, конечно, не понравится. Кейтлин была взбудоражена и уже сама была готова поругаться с кем-нибудь.
Она повернулась и осмотрелась на стоянке. Все было погружено в темноту, кроме большого количества освещенных туалетов. Было видно только три машины: разбитый Фольксваген-Жук, низкий Шеврале Шеви и белый Кадиллак.
Но никаких признаков Габриэля. Кейтлин не могла определить его местоположение. Она вглядывалась в темноту впереди и сзади себя, затем она пожала плечами и начала идти.
Он был здесь… где-то. Просто огорожен стенами так, что она не могла его почувствовать. Как будто бы он жил в своей собственной крепости. Ну что же, она ему по-другому объяснит. Он часть их всех и не может продолжать это отрицать.
22 
