Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
48 
А к ним уже спешила сияющая Алисия. Она чувствовала себя «причастной» и торопилась продемонстрировать это всем гостям.
Рози сердечно с ней поздоровалась, и Уолтер в очередной раз отметил, что никакой скованности в манерах его невесты нет. Она вела себя естественно, непринужденно и… очаровательно. Уолтер перехватил пару взглядов, брошенных в ее сторону молодыми людьми, и вспыхнул гневной ревностью.
Как смеют они так смотреть на его Рози?!
Но наглецы не ограничились взглядами. Они осмелились подойти и поздороваться. Чарльз Тотенхэм и Оливер Маккуинги – Уолтер был знаком с ними по «Дубам», хоть близким это знакомством трудно было назвать.
– Добрый вечер, Алистер, – холодно сказали оба, зато на долю Рози не досталось даже приветствия.
– Теперь мне все ясно, – бросил Тотенхэм, глядя куда-то поверх головы Рози. – О, женщины, имя вам – лицемерие!
– Что… – начал Уолтер, но Рози снова вцепилась ему в руку.
– Я, конечно, не смел надеяться… Но желаю вам счастья!
Голос рыжеволосого Маккуинги дрогнул, и он поспешно отошел в сторону, чтобы скрыть волнение.
– Ты не хочешь объяснить, что все это значит? – прошептал Уолтер, наклонившись к Рози.
– Потом. После бала. Ты сам сказал.
– Но я ничего не понимаю!
– Потом, Уолтер, пожалуйста! – взмолилась она. – На нас смотрят.
И на них действительно смотрели. Перешептывались, улыбались, кланялись издалека. Уолтер вдруг осознал, что за те несколько минут, что они провели в бальной зале, они оказались в центре всеобщего внимания. Ни фонтан с монетками, ни официанты с закусками, ни предвкушение танцев больше не занимали гостей. И старые, и молодые, и мужчины, и женщины не отрывали глаз от Уолтера и Рози. По лицу Рози нельзя было догадаться, что избыток внимания доставляет ей неудобство, разве что ее улыбка стала чуть натянутой. Уолтер же чувствовал себя как на иголках. Кто-нибудь скажет ему, что здесь происходит?
– Уолли, дорогой мой…
Сквозь толпу гостей к ним наконец пробилась леди Алистер.
– Как я рада вас видеть! – Она схватила Уолтера и Рози за руки. – Как же тебе не стыдно, сынок. Так пугать свою старую больную мать. К чему такая скрытность? Ох уж мне эти мальчишки!
– Мама, о чем ты говоришь? – не выдержал Уолтер.
– О твоей таинственности, конечно. Напугал мать до полусмерти своими рассуждениями о равенстве.
– Но, мама…
– Да-да, я понимаю, нужно проявлять терпимость по отношению к обездоленным. Ты же видишь, я делаю для них все, что могу. – Леди Алистер махнула рукой в сторону фонтана. – Но ты мог бы пощадить мои нервы, дорогой мой, и сразу все мне рассказать. Я всю ночь не спала сегодня. Всю ночь!
– Простите нас, леди Алистер, – тихо произнесла Рози.
– Простить вас? Ну конечно, я вас прощаю, дети мои. Не понимаю, правда, зачем вам понадобилось разыгрывать эту комедию. Но главное, что все закончилось хорошо, да? Уолтер, что с твоим лицом? Можно подумать, ты не рад.
– Рад. Безумно рад, – процедил он. – Только боюсь, нам придется сейчас тебя покинуть, мама.
Он стиснул пальцы Рози так сильно, что она невольно ойкнула.
– Но почему, сынок? Вы же и так опоздали. Это неприлично.
– Чихать я хотел на приличия! Одна юная леди должна немедленно ответить мне на несколько вопросов.
И, кивнув на Рози свирепый взгляд, Уолтер потащил ее к выходу.
Эпилог
Четыре хорошенькие мордашки с одинаковым выражением смотрят на меня. Расселись вокруг и приготовились слушать. Джейк, Анджелина, Томми и Джордж. Анджелина самая старшая, ей уже одиннадцать. Она и Джейк, которому недавно стукнуло девять, слышали мою историю десятки раз. Шестилетние близнецы Томми и Джордж – чуть меньше, но все равно, на мой взгляд, достаточно, чтобы устать от нее. Но снова и снова они просят меня рассказать головокружительную историю о том, как я познакомилась с их дедом, и замирают на месте, стоит мне открыть рот.
Я пыталась читать им сказки. Про Красную Шапочку, Золушку и остальных не менее положительных персонажей. Но ребята предпочитают слушать мою историю, хотя в ней полным-полно неприглядных моментов.
Должно быть, они чувствуют свою исключительность. Детям я так и не рискнула во всем признаться, подождала, пока они выросли и обзавелись семьями. Так сказать, когда сами ощутили «завыванья страсти бурной в сердце». Как я и подозревала, им мои откровения пришлись не по вкусу. И Джайлс, и Саманта пошли в Алистеров, а (при всем моем уважении к Уолтеру) это все же не тот факт, которым стоит гордиться.
48 
