Последние отзывы

  48  

Он не любит ее. Возможно, его влечет к ней, как к женщине, но ее любовь ему не нужна, и она не имеет права обременять его своими чувствами.

— Послушай кассету, — сказал он. — И не надо меня провожать.

Лиза словно окаменела. Сердце у нее обливалось кровью, во рту пересохло, в горле застрял комок. Что толку умолять его остаться? Что толку плакать, виснуть на нем? Никто на свете не сможет свернуть его с пути, который он для себя выбрал.

Прошло несколько дней, прежде чем Лиза наконец заставила себя прослушать кассету, которую оставил Максим. Книга была почти готова. Не хватало только этой части, и Лизе ничего не оставалось, как вернуться к работе.

Услышав голос Максима, она невольно вздрогнула, и у нее, как ни странно, потеплело на душе. Вначале его рассказ был сбивчивым, он часто замолкал, и тогда ему что-то подсказывал женский голос. Клара… Она была рядом с ним, напоминала, задавала вопросы. Он рассказывал о том, как они с Жаном вдвоем начали спуск в провал. Первым спускался Жан. Сначала все шло прекрасно, но неожиданно отказало крепление на конце троса, и Жан сорвался. Не дожидаясь, пока подойдут остальные, Максим, вытянув и наскоро срастив трос, спустился к другу. Жан был жив, но сильно расшибся, и у него были сломаны обе ноги, ключица и несколько ребер.

С величайшим трудом Максиму и подоспевшим товарищам удалось поднять Жана из провала в нижний зал пещеры. Но путь отсюда наверх, притом что Жана пришлось бы нести на носилках, был невероятно сложен: надо было преодолеть множество подъемов, узкие лазы, подземные потоки. Они договорились, что Максим останется с Жаном, а остальные отправятся наверх за необходимым оборудованием.

Все ушли. Максим и Жан на долгие часы остались вдвоем. Жану становилось все хуже. Кроме невыносимой боли, его мучил холод. Здесь, в вечном подземном мраке, царила пронизывающая стужа, а стены пещеры были, словно ковром, покрыты льдом. Максим отдал другу почти всю теплую одежду. Жан все чаще терял сознание и начинал бредить. Ему казалось, что он дома, с женой и детьми.

Низкий голос Максима словно заполнил всю комнату. Лиза слушала в оцепенении, не замечая катившихся по лицу слез.

«Незадолго до смерти, — говорил Максим, — Жан пришел в себя и сказал, что ему не выкарабкаться. Не слушая возражений, он добавил, что, наверное, зря они так бездумно рисковали жизнью, забывая о тех, за кого были в ответе. Последние его слова были о Кларе. Потом наступила агония, и все было кончено».

Оставшись один, Максим потерял счет времени. Он не мог заставить себя покинуть тело друга и сидел рядом, словно в забытьи. Вокруг него в тусклом свете фонаря сверкали мириады белоснежных соцветий, свисавших с потолка. Эта картина невольно запечатлелась в его памяти как символ торжества смерти.

Вернувшиеся товарищи нашли Максима почти застывшим и обмороженным. Им с трудом удалось вывести его наверх, но тело Жана они были вынуждены похоронить в пещере, под камнем.

«Я дал себе слово, — дрогнувшим голосом закончил Максим, — что не оставлю там Жана одного. Я вытащу его оттуда, чего бы мне это ни стоило, и покорю чертову пропасть, которая отняла его жизнь».

Горькие рыдания еще долго сотрясали Лизу. Теперь она понимала, что Максим не мог не вернуться в пещеру, но почти не верила, что он останется жив.

11

Через несколько дней Лиза решила навестить Клару, которая уже не раз приглашала ее в гости.

Сынишка и дочка Клары обрадовались гостье и долго показывали ей альбом с фотографиями отца и обожаемого ими дяди Макса.

— Кажется, они уже оправились, — сказала Лиза, когда Клара уложила детей спать и они остались одни. — А тебе, наверное, трудно свыкнуться с мыслью, что Жана нет.

— Я никогда и не свыкнусь. Память о нем и дети — все, что у меня осталось. Но я не жалею, что вышла за него замуж.

— Ты пыталась когда-нибудь отговорить его от спуска в эти ужасные пещеры? — спросила Лиза.

— Жан был не таким, как обычные люди. Умереть в кровати или на больничной койке — это было не для него. А я уговаривала себя, что если все равно заранее не знаешь, когда уйдет любимый тобой человек, то надо ценить отпущенное тебе время, каким бы коротким оно ни оказалось.

— Кажется… я начинаю понимать, — неуверенно проговорила Лиза. — Но я… Знаешь, я так разозлилась на Максима, когда поняла, что не сумею отговорить его!

Клара кивнула.

  48