76 
— Заперся в своем доме, после того как к нему пришли с фасциями.
— Тогда, — сказал Катон, — мы войдем к нему со двора.
После сорока лет крепкой дружбы Цицерон и Аттик поссорились. Цицерон, всегда побаивавшийся активности Публия Клодия, воспринял весть о его смерти с восторгом, а Аттик искренне горевал.
— Я не понимаю тебя, Тит! — кричал Цицерон. — Ты один из самых влиятельных всадников в Риме! Ты огребаешь проценты с каждого римского предприятия, Клодий бы уничтожил тебя! А ты скорбишь по нему, как по близкому человеку! Я вот не скорблю! Наоборот, я рад!
— Никто не должен радоваться преждевременной потере Клавдия Пульхра, — твердо сказал Аттик. — Он был братом одного из моих самых дорогих друзей, Аппия Клавдия. Он был умен и достаточно образован. Мне очень нравилось бывать в его компании, и я буду скучать без него. И мне жаль его маленькую жену, которая очень любила его. — Костлявое лицо Аттика стало задумчивым. — Страстная любовь редко встречается, Марк. Она не заслуживает, чтобы ее обрывали в самом расцвете.
— Фульвия? — взвизгнул в ярости Цицерон. — Эта вульгарная шлюшка? Имевшая наглость брюхатой являться на Форум и костерить противников своего муженька! Стыд, да и только! О, Тит, перестань! Она, возможно и внучка Гракха, но Семпронии и Фульвии вряд ли ею гордятся!
Аттик вдруг сжал губы и встал.
— Иногда, Цицерон, ты ведешь себя как махровый ханжа! Ты должен быть осторожен: за твоими арпинскими ушами все еще торчит солома! Ты хуже грязной сплетницы с окраины Лация и даже не помнишь, что ни один Туллий не осмеливался сунуть нос в Рим, когда Гай Гракх держал в руках Форум!
И он покинул гостиную, оставив хозяина в совершеннейшем изумлении.
— Что с тобой? И где Аттик? — пролаяла с порога Теренция.
— Думаю, побежал к Фульвии, чтобы плясать перед ней.
— Но она ему всегда нравилась. Хотя бы за то, что с пониманием относилась к его пристрастию к молодым паренькам.
— Теренция! Аттик женат, у него есть ребенок!
— И какое это имеет отношение к ценам на рыбу? — строго вопросила Теренция. — Право, Цицерон, ты стареешь.
Цицерон вздрогнул, поморщился, но ничего не сказал.
— У меня есть к тебе разговор.
Он показал на дверь своего кабинета.
— Пройдем туда? Там нас не услышат.
— Мне все равно.
— Тогда, может быть, останемся здесь, дорогая?
Она бросила на него подозрительный взгляд, но решила ссоры не затевать.
— Туллия хочет развестись с Крассипом.
— Ну что там опять случилось? — раздраженно поморщился Цицерон.
Некрасивое лицо Теренции сделалось совершенно непривлекательным.
— Бедная девочка совсем извелась, вот что случилось! Крассип относится к ней, как к собачьему дерьму, в которое нечаянно вляпался! И где те надежды, что он подавал? Он лентяй и дурак! Это же ясно. Хотя ты этого почему-то не понимаешь.
Цицерон нервно потер руками лицо.
— Теренция, я давно знаю, что он — полный ноль, но этот развод снова ввергнет меня в большие финансовые проблемы. Шутка ли, собрать Туллии очередное приданое? Крассип ведь не отдаст полученные от меня деньги. Сотни тысяч сестерциев пропадут, а девочке одиночество ни к чему. Разведенка в Риме — мишень для сплетен!
— А я и не говорю, что она хочет жить в одиночестве, — с загадочным видом проговорила Теренция.
Цицерон, думая о приданом, не вник в подоплеку этого замечания.
— Ах, она очень хорошая девочка и, к счастью, весьма привлекательная. Но кто к ней теперь посватается? После двух мужей в свои двадцать пять она так и не родила. Теренция, слушай, она у нас не бесплодна?
— В этом отношении у нее все в порядке, — уверенно заявила Теренция. — Пизон Фругий был так болен, что совсем обессилел, а Крассип сам не хочет детей. Туллия нуждается в настоящем мужчине. — Она неожиданно фыркнула. — Тогда наша девочка наплодит ребятишек больше, чем я.
Цицерон не услышал насмешки, он вдруг вспомнил одно имя. Почему — непонятно. Просто вспомнил. Стопроцентный патриций, богач. И уж наверняка горазд на все прочее.
Он просиял, забыв и об Аттике, и о Фульвии.
— Я знаю такого человека! Не нуждающегося в солидном приданом! Это Тиберий Клавдий Нерон!
Тонкогубый рот Теренции округлился.
— Нерон?
— Нерон. Он очень молод, но метит в консулы.
— Бред! — прорычала Теренция и ушла.
Цицерон пораженно мотнул головой. Да что с ним сегодня? Что стряслось с его золотым языком? Он никого не может ни в чем убедить. Это все Клодий.
76 
