112 
Но в Плаценции Цезарь собирался пробыть подольше, потому что оставил там, в учебном лагере, злополучный пятнадцатый легион и хотел выяснить, каких тот добился успехов. Приказ был жестким: гонять солдат до упаду, а потом поднимать неустанной муштрой. Он вызвал из Капуи полсотни инструкторов-ветеранов, которым велел основательно подтянуть молодежь, а заодно и их командиров. Теперь пришло время проверки. Три месяца обучения — это все-таки срок. Цезарь послал гонца в лагерь сказать, чтобы с утра легион приготовился к смотру.
— Если парни пройдут смотр, Децим, ты заберешь их с собой. В Дальнюю Галлию, по прибрежной дороге, — сказал он вечером за обедом.
Децим Брут, смакуя местное блюдо из овощей, щедро приправленных маслом, только кивнул.
— Они пройдут, — откликнулся он, споласкивая руки в чаше с водой. — Они теперь все умеют.
— Кто тебе это сказал? — спросил Цезарь, с безразличным видом ковыряя кусок свинины, поджаренной до золотистой хрустящей корочки в овечьем молоке.
— Собственно говоря, армейский поставщик провианта.
— Армейский поставщик? Что он знает?
— Да поболее, чем кто-то. Парни пятнадцатого трудились так, что сожрали в Плаценции все, что крякает, блеет, кудахчет, а местные пекари работают в две смены. Дорогой мой Цезарь, Плаценция любит тебя!
— Сдаюсь, Децим! — засмеялся Цезарь.
— Я думал, что Мамурра и Вентидий должны были встретить нас здесь, — сказал Луций Цезарь, лучший едок, чем его кузен, с удовольствием уплетая блюда северной кухни, не такие пряные, как в Риме, помешанном на перце.
— Они в Кремоне. Послезавтра прибудут.
Вошел Гиртий. По своей занятости он ел урывками, не тратя времени на застолья.
— Цезарь, это от Гая Требония. Срочно.
Цезарь мгновенно выпрямился, скинул ноги с кушетки и протянул руку за свитком. Сломал печать, развернул, быстро прочел.
— Планы меняются, — спокойно сказал он. — Как это случилось, Гиртий? Сколько времени шло письмо?
— Всего шесть дней. Фабий послал двух хороших наездников, снабдив их деньгами и чрезвычайными полномочиями. Они не мешкали.
— Действительно. Да.
Цезарь вмиг стал другим — перемена, отлично знакомая Гиртию и Дециму Бруту, но не Луцию. Куда подевался утонченный аристократ? Кузен стал решительным, собранным, как Гай Марий.
— Мне нужно оставить здесь письма для Мамурры с Вентидием, так что я ухожу в канцелярию. Децим, позаботься, чтобы утром пятнадцатый легион был готов к выступлению. Гиртий, займись провиантом. Он будет нам нужен: в Лигурии мало еды. Запасись пищей на десять дней, хотя, надеюсь, путь до Никеи не займет у нас столько времени, если пятнадцатый хотя бы наполовину так хорош, как десятый. — Цезарь повернулся к кузену. — Луций, я очень спешу. Ты можешь выехать позже, не торопясь, если предпочитаешь. В противном случае будь готов к утру.
— Буду, — сказал тот, обуваясь. — Я не хочу пропустить этот спектакль. А скажи-ка мне, Гай…
Но Цезаря уже не было рядом. Он вышел. Луций вопросительно посмотрел на Гиртия, потом перевел взгляд на Децима Брута.
— Он вам говорит когда-нибудь, что происходит?
— Он скажет, — ответил уже из дверей Децим Брут.
— Когда придет время, — добавил Гиртий, беря Луция Цезаря под руку и вежливо выводя из столовой. — Он не любит пустой болтовни и будет сегодня прямо-таки летать, чтобы успеть все просмотреть и оставить дела в идеальном порядке. Похоже, в Италийскую Галлию мы уже не вернемся.
— А как его ликторы справятся с маршем? Я видел, они совершенно измотаны дорогой сюда.
— Будь моя воля, я помещал бы этих неженок в учебные лагеря. Но наш генерал с ними мягок и, когда торопится, позволяет им плестись сзади, хотя это и не по правилам. Они изрядно отстанут, но после сумеют найти его штаб.
— А мулы? Где их взять в такой спешке?
Гиртий усмехнулся.
— У него всегда под рукой мулы Мария. — Он имел в виду, что солдаты Гая Мария обычно несли на спинах поклажу в тридцать фунтов. — А потом, это ведь армия Цезаря, Луций. Все четвероногие, которые нужны пятнадцатому легиону, будут к завтрашнему утру полностью экипированы, как и люди. Цезарь считает, что любой легион должен быть готов к выступлению в любой момент.
Пятнадцатый уже был построен, когда Цезарь, Луций Цезарь, Авл Гиртий и Децим Брут приехали в лагерь. Как бы ни трясло легион после сообщения о предстоящем марше, заметить это уже было нельзя. Первая когорта уверенно зашагала за генералом и его свитой, десятая, хвостовая, когорта маршировала под стать остальным.
112 
