... 
113 
В дальнем конце комнаты, совершенно пустой, если не считать нескольких беспорядочно расставленных стульев, в дверях стояла Лиза Англюдэ. В полутьме актриса была едва видна, но, когда она подошла к Полю, Сол заметил, что надетое на ней платье на самом деле не платье, а мужское пальто: она плотно запахнула его, как будто ей было холодно. Ступни и голени были голые. Губы у нее шевелились. Она явно сердилась.
Сандор покачал головой, и они начали кружить друг вокруг друга, а камера, в свою очередь, объезжала их в противоположном направлении. Лица их то появлялись, то исчезали, его — ироничное и отстраненное, ее — само презрение.
Идущий из окна свет обострял черты. И тут вдруг Лиза посмотрела прямо в камеру, состроила рожицу и рассмеялась.
— Забыла текст, — сказала Рут Солу.
— А какой у нее был текст?
— Она говорит: «Затрахали меня старики». Поль ее спрашивает: «И сколько раз они тебя трахали?» И тут она пытается его ударить.
Пленка пошла снова. На сей раз интерес Сандора к неизвестной сцене за окном носил куда более игривый характер, и оттого перемена настроения при появлении Лизы вышла более резкой. Они кружили, молча шевеля губами и глядя друг на друга. Она подняла руку. Он перехватил ее за запястье, и камера тут же отъехала, чтобы взять их обоих во весь рост, обнаружив при этом, что под пальто Лиза совсем голая. Они боролись без всякой киношной изящности, в конце концов Сандор оттеснил ее к окну и прижал к стене. Двигался он как будто через силу, так, словно ему приходилось преодолевать весьма серьезное сопротивление, а партнерша его весила раза в два больше, чем на самом деле. Лиза в свою очередь старательно отыгрывала свою часть сцены движения, вырывалась и строила злые гримасы. Финальный кадр был снят крупным, на высоте головы, вдоль стены: Лиза пятилась назад, пока ее затылок не занимал большей части экрана и не заслонял свет от окна; затем, следом за ней, кадр занимала голова Сандора. Он не то наклонялся, чтобы поцеловать ее в шею, не то в полном изнеможении прижимался лбом к оштукатуренной стене. Все, конец сцены.
— Слишком сложно. Перемудрили, — сказал Витторио, поставив локти на спинку стоящего впереди него кресла и угнездив подбородок в ладонях.
— Когда он уже прижал ее к стене. Слишком вяло. Ничего не происходит, — отозвалась Рут, — Она должна ссадить плечо о стену, ты помнишь? Так, чтобы осталось пятно крови.
— И все это не снимая пальто? — поднял бровь Витторио.
Сцена пошла сначала. С точки зрения Сола, она ничем не отличалась от предыдущей, вот разве сама комната стала казаться еще более обширной и сумрачной.
— Это последняя, — сказал Витторио, когда кончилась пленка, — Остальные даже и печатать смысла не было. Вот если бы могли повесить свет снаружи…
— Не можем, — отрезала Рут. — Я все равно хочу их посмотреть.
Сол высидел еще три повтора той же самой сцены. Сандор и Лиза кружились отведенное им количество секунд; доходили до конца эпизода; начинали сначала. Течение времени сказывалось не на актерах, а только на том, как убывал за окном свет: когда начался четвертый по счету дубль, от них, по большому счету, остались только сгустки тени. Но тут ритм сцены вдруг сломался.
— Что там такое происходит? — спросил Сол, сощурившись на экран.
— Зависит от твоей личной точки зрения, — откликнулась Рут, — Можно сказать, что отважная молодая женщина восстает против сил реакции на службе у военно-промышленного комплекса, которые в данном случае представляет ее звездный партнер. А можно — что глупая маленькая соплюшка ударилась в истерику. Выбирай сам.
Витторио застонал.
— Она просто одурела от усталости. Мы все одурели от усталости.
— Она хотела поскорее отправиться к своим приятелям и покурить с ними вместе марихуаны и поэтому разнесла съемочную площадку, — огрызнулась Рут.
Сандор перехватил запястье Лизы, но другой рукой она принялась бить его по голове и плечам. Он ее отпустил, но молотить его она не перестала. Она стояла спиной к камере, и поверх ее плеча было видно лицо Сандора: рот открыт, он кому-то что-то кричит. В следующее мгновение прочие члены съемочной группы бросились разнимать актеров, и передний план заполнили нечеткие формы головы и тела. Камера пошла в сторону, объектив захватил мотки кабеля, лестницы, треножники и подставки под юпитеры, сбившиеся в том единственном углу комнаты, который постоянно оставался за кадром. Из всей этой неразберихи прямо на камеру шла Рут, в коричневой куртке и белых брюках. Рука у нее была поднята.
113 
