Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
111 
— Я…
— Молчи. Это сказка. Всего лишь сказка. Так Фетида Глубинная была вынуждена стать женой смертного. Героя Палея-Счастливца. И была свадьба, и был на свадьбе весь Олимп; только людей не было, кроме жениха. И еще было на свадьбе-яблоке с надписью «Прекраснейшей», из-за которого поссорились три богини.
— Ты пахнешь яблоками…
— Молчи! И брани быть, и городам гореть, и женщины вина, а не богов, что сгинут и герои, и вожди! Живи, я прошу тебя! живи долго… Скоро эту сказку станут рассказывать все. А Парис-троянец-уже в море, и корабль несет к чужим берегам Елену, жену Менелая! Милый, ты придумал клятву клятв! — скоро вы встанете под гибельной твердыней, скоро грянет развод неба и земли. Свадьба Пелея и Фетиды — последняя,
— Развод?
— Да. Мы жили вместе, в одном доме. Бранились, мирились, зачинали общих детей, делали подарки… пакости тоже делали. Но жить надо отдельно. У одного горшка не бывает двух хозяек.
— Моя няня говорит то же самое…
— Твоя няня — мудрая женщина. При разводе муж возвращает полученное за невестой приданое. Ваше приданое — ихор. Кровь Семьи; серебряная волна в ваших жилах. Вы вернете ее под Троей. И у страшной сказки будет единственно возможный конец. Уезжай домой, милый! я не хочу потерять тебя снова…
— Ты пахнешь яблоками…
— Замолчи! спи…
Меркнут, гаснут две синих звезды.
СТРОФА-II
МЕДНЫЙ СМЕХ НЕБА
- — …Вам, герои микенские,
- Саламина воители,
- шлемоносные аргосцы,
- вам, спартанцы-копейщики
- и мужи мирмидонские -
- Песнь войны!
- Видеть ахейцев душа горит
- рати суровые!
Просыпаться не хотелось. Совсем. Там, во сне, Сова еще никуда не ушла, и нога перестала болеть, позволяя купаться в яблочном аромате…
Во сне никто не орал над ухом гнусавым голосом:
- — …львы могучего Пилоса,
- беотийские ястребы,
- быкоглавые критяне -
- под стенами троянскими,
- честь и слава рассыпаны.
- Собирай!
- Любо взору считать, не счесть
- тьмы кораблей!
Нет, все-таки придется. Хотя бы для того, чтобы заткнуть пасть крикуну! Подрядился зарю кукарекать? — так из петухов иногда супы варят!
- — …итакийские кормчие,
- конеборцы-фокеяне,
- локры-копьеметатели:
- ваша гордость похищена,
- ваша клятва взывает к вам -
- смело в бой!
- Где ни встретишь троянца ты -
- там убей!
Ну вот, и до Итаки добрался. Пора прекращать безобразие! Одиссей с сожалением открыл глаза, попытался сесть на ложе. В итоге сперва ослеп от яркого света; потом — от боли! Наяву нога заживала куда медленнее, чем во сне.
Во сне?!
Рыжий усмиритель аэдов со стоном повалился обратно на ложе. В ответ скрипнула, приотворяясь, дверь.
— Матушка? — осведомились басовитым шепотом. -Как он?
В углу встрепенулась бабушка Амфитея, добровольная сиделка:
— Спит, спит внучок! Жар вроде спал, хвала Асклепию…
— Стонет…
— Полно вам шептаться! Заходите, дядюшки! На сей раз Три Толстяка протискивались в дверь в обратном порядке: первым объявился Самый Толстый, следом — средний брат, потом — младший. А за младшим прошмыгнули рябой Эвмей и… Аргус! Пес изрядно прихрамывал, чтоб не сказать: плелся еле-еле — но тем не менее бодро вилял огрызком хвоста.
— То-то я слышу: шебуршат! Никак, думаю, племяш очнулся! — загудел Самый Толстый, мостясь на низенькую скамеечку подле ложа. Остальным пришлось толпиться у старшего за спиной, будто ратникам — за крепостной стеной. Лишь Аргус пробрался к хозяину и лизнул Одиссееву ладонь. После чего удовлетворенно рухнул рядом на пол — охранять.
— Да вот, — виновато заморгал сын Лаэрта. — Сесть хотел…
— Сесть ему! встать! Из тебя кровищи натекло: море!
После такой раны люди по неделе без чувств валяются — а ему сесть… Голова-то как? И плечо? Одиссей прислушался к себе.
— Голова в порядке. А плечо болит. Толстый удивленно цокнул языком. Очень Толстый хмыкнул:
— У вас на Итаке все двужильные? Псина твоя — тоже думали, сдохнет. А он, гляди, приперся!
— Я ж говорил: от Тифона щенок, — улыбнулся Одиссей, опуская здоровую руку на безухую Аргусову башку. Пес блаженно зажмурился.
— Ладно уж, «от Тифона»… Давай-ка лучше рану посмотрим.
И, едва размотав повязку:
— Ну, парень! ну даешь! Через пару дней плясать станешь, если дальше так дело пойдет…
111 
