Последние отзывы

  34  

Он начал вытаскивать свою леску. Раздался щелчок большой катушки, потом звук водяных капель, падающих с лески, пока приманка плясала над водой. Он медленно толкнул дроссель. Чехол поднялся, опустился, и мы направились домой. На противоположном берегу я видел причал Тэллу-Хо-Инн, где однажды поймал пятифунтового окуня. Волны бились о корпус лодки, и я понял, что вспоминаю экзамен по физике, как я лежал в траве и представлял себе такой вот день.

Как раз когда мы приближались к причалу, он сказал:

– Ты действительно так считаешь, Саймон? Что я – плохой отец?

Это была заноза, которую я в него вонзил, и я был единственным человеком, который мог ее вынуть. Я не ответил. Но не потому, что я – хренов садист, а потому, что я чувствовал, что оно покидает меня, это чувство абсолютной правоты, и я начинаю чувствовать себя мерзавцем. Но я не хотел, чтобы он сорвался с крючка.

Мы вылезли из лодки и свалили барахло на причал, и я подумал про себя: Боже, я должен сказать что-то, взять свои слова назад, но сейчас было не время, так что я подумал – сделаю это через минуту. А потом мы пошли через болото, и я решил: вот выйдем в поле и я скажу что-нибудь, а когда мы вышли в поле, он немного опередил меня, так что я подумал: дождусь, пока он замедлит шаг. Если он замедлит шаг, это будет означать, что он хочет, чтобы я сказал это, и я скажу. Но он не замедлил шага, и вскоре мы оказались у подножия холма, дом над нами, и стали подниматься. Это был довольно активный подъем, не того сорта ситуация, когда хочется говорить на ходу, задыхаясь, и все такое, а потом мы оказались на вершине холма, и как раз когда я уже был готов выдать это, мы увидели старушку, сидящую на стуле на заднем газоне, и она помахала нам, и в ту же минуту, как она помахала, рыбалка закончилась, мы больше не были одни. Это было так, словно незнакомец уселся к нам за стол, и теперь мы оба старались вести себя прилично.

Мы немного прошли по полю и ступили на газон.

– Итак, – сказала мама, – как поживают мои дорогие мальчики?

Я прошел мимо нее в дом и направился в кухню. Я наливал апельсиновый сок, когда вошел отец. Он взял поддон со льдом из холодильника, а потом подошел и встал рядом со мной. Я краем глаза взглянул на него, он колол лед, он ждал, что я скажу, его лицо было вроде как открытым и полным ожидания, словно он собирался ответить что-нибудь хорошее, если я дам ему шанс. Но я не дал. Я больше не поддался нервам. Все прошло.

На следующее утро он вернулся в город. Я лежал наверху и ждал, что он поднимется, чтобы попрощаться со мной. И тогда я скажу. Но он этого не сделал. Просто погрузил вещи в машину и отбыл.

Глава 6

Неделей позже я наткнулся на младшую сестру Грета, Марго, в Хидден-Велли. Ей было четырнадцать, она была тощая и не слишком красивая, но удивительно сексуальная. Я хочу сказать, в ней было что-то, что немедленно заставляло чувствовать свой промах. Она как-то явилась к нам в коттедж в маленьком купальнике из трех треугольников, и я не мог оторвать взгляд от ее недоуздка. Закончилось тем, что мы принялись играть в какую-то тупую игру в воде с целой толпой ребятишек, и я посадил Марго себе на плечи, эти костлявые маленькие колени торчали по обе стороны моей головы, и говорю вам, все было так, словно не укусить ее потихоньку просто невозможно.

В общем, она курила сигарету на балконе, мы начали болтать и через некоторое время отправились прогуляться на поле для гольфа. Выяснилось, что она через несколько дней уезжает в лагерь. Она была младшей вожатой в лагере Скугог. Только представьте себе: всю ночь шлепать этих ребятишек, а потом возвращаться и петь песни у костра, и ребята-вожатые ждут, когда все лягут спать, чтобы остаться с нею наедине. Может быть, у меня чересчур живое воображение, но вы меня понимаете.

Закончили мы, сидя на холме, глядя на шале, где проходили танцы. Был теплый вечер и мягкая трава, а еще какая-то магия во всем, ансамбль уже играл. Через некоторое время Марго легла на спину в траве и, посмотрев на звезды, сказала:

– Что бы ты сделал, если бы это был твой последний день на земле?

– Не знаю, – сказал я, – а ты?

– Лучше не буду тебе говорить. А то возбудишься. – Она положила руки под голову.

На одну секунду я лишился дыхания.

– Нет, я в порядке, скажи.

– Наверное, легла бы с кем-нибудь в постель. Не хочется умирать, ни разу не сделав этого. Но ты уже, наверное, делал это.

Она глядела на меня, моя голова покрылась иголками и булавками. У меня было такое чувство, что она ждет, когда я ее поцелую, но я не хотел, чтобы все пошло не так, чтобы она с визгом скатилась с холма, и пришлось бы вызывать полицию, и все бы знали, что я – совратитель малолетних.

  34