34 
Небо и солнце были умытыми, чистыми. Краски стали сочнее. Кюветы наполнились водой, и там, где они были засорены, вода выливалась на шоссе. Автобус врезался в такую лужу с громким всплеском, и Луи почувствовал, как потянуло руль. Трава свалялась от ливня, но сейчас горячее солнце накачивало сочные стебли силой, и она уже подымалась на пригорках.
Луи опять поглядел в зеркальце на блондинку. Она смотрела ему в затылок. Но что-то заставило ее взглянуть в зеркальце – в глаза Луи, – и глаза ее с темными лучами, ее прямой красивый нос, квадратно нарисованный рот фотографически отпечатались в памяти Луи. Глядя ему в глаза, она улыбнулась так, как будто ей хорошо.
Луи почувствовал, как сжимается горло и воздух распирает грудь. Он подумал, что, наверно, тронулся. Луи знал, что он застенчив, но обычно мог убедить себя в обратном, а сейчас испытывал все мучения шестнадцатилетнего. Его взгляд перебегал с дороги на зеркальце, туда и обратно. Щеки у него горели. «Что за черт? – сказал он себе. – Что ли я совсем того из-за девки?» Он присмотрелся к ней внимательнее, подыскивая какую-нибудь спасительную мысль, и тут увидел у нее под ушами глубокие следы хирургических щипцов. Это его несколько успокоило. Небось, не такая была бы уверенная, если бы знала, что он видел шрамы. Шестьдесят семь километров. Надо уложиться. Если он хочет заболтать девку, нельзя терять ни минуты. Но когда он попытался заговорить, голос сел.
Она наклонилась к нему поближе.
– Я не расслышала, – сказала она.
Луи кашлянул.
– Я говорю, красиво как после дождя.
– Да, красиво.
Он решил начать своим обычным ходом. В зеркальце он видел, что она по-прежнему сидит наклонившись, чтобы лучше слышать.
– Я вам говорил, – начал он. – Люблю присматриваться к людям. Я бы сказал, что вы работаете в кино или в театре.
– Нет, – ответила она. – Вы бы ошиблись.
– Так вы не играете?
– Нет.
– А вообще – работаете?
Она рассмеялась; лицо у нее становилось очень приятным, когда она смеялась. Но Луи заметил, что один верхний зуб у нее кривой. Он рос вбок и налезал на соседа. Она перестала смеяться, и верхняя губа закрыла зуб. «Стесняется», – подумал Луи.
Она все знала наперед. Предугадывала, что он собирается сказать. Все это уже бывало много раз. Он собирался разузнать, где она живет. Спросит у нее телефон. Но с этим – просто. Она нигде не жила. У Лорейн стоял ее сундук с книжками – «Капитан Хорнблоуэр», «Жизнь Бетховена», дешевые книжки рассказов Сарояна – и старыми вечерними платьями, которые надо перешить. Она понимала, что Луи растерян. Ей знакома была эта краснота, выползавшая из-под воротничка мужчины, и хрипотца нескладной речи. Она увидела, что Луи настороженно поглядел в зеркало на пассажиров.
Индусы слегка улыбались друг другу. Китаец смотрел в пустоту, пытаясь увязать разноречивые сообщения двух журналов. Грек на заднем сиденье перочинным ножом разрезал пополам итальянскую сигару. Одну половину он вставил в рот, а другую задумчиво опустил в грудной карман. Старуха разжигала в себе злость на Луи. Она уставила железный взгляд ему в затылок, подбородок ее дрожал от ярости, а стиснутые губы побелели от напряжения.
Девушка снова наклонилась вперед.
– Я сберегу вам время, – сказала она. – Я стоматологическая сестра. Знаете, занимаюсь хозяйством у зубного врача в кабинете. – Она часто так рекомендовалась. Сама не знала почему. Может быть, потому, что это пресекало всякие догадки, и никаких вопросов больше не задавали. Люди не любят долго говорить о зубоврачебных делах.
Луи переваривал сообщение. Автобус подошел к железнодорожному переезду. Луи машинально нажал тормоз и остановился. Воздух зашипел, когда он отпустил педаль; Луи переключал передачи, набирая скорость. Он чувствовал, что времени – уже в обрез. Старая карга с минуты на минуту подымет шум. Нет у него никаких шестидесяти семи километров. Как только старуха встрянет, все будет испорчено. Луи хотел успеть за это время побольше, но его система не терпела спешки. Полчасика бы не нажимать – но старуха подгоняла.
– Иногда я заезжаю в Лос-Анджелес, – сказал он. – Можно вас как-нибудь там найти… сходили бы пообедать, на концерт?
Она отозвалась дружелюбно. Никакой вредности, паскудства в ней не было. Она сказала:
– Не знаю. Понимаете, мне пока негде жить. Я уезжала. Хочу поскорее найти квартиру.
– Но вы же где-то работаете, – сказал Луи. – Туда вам нельзя позвонить?
34 
