Последние отзывы

  77  

— Эээ, да. — сказала Тиффани, доставая носовой платок и сморкаясь.

— Но тебя это огорчает. — продолжала ведьма. — Ты считаешь, что не должно было все так закончиться, верно?

— Да! — с жаром ответила Тиффани.

— И ты думаешь, что было бы лучше, если бы его похоронили на собранные деревней деньги в каком-нибудь старом дешевом гробу?

— Нет! — Тиффани стиснула пальцы. Госпожа Ветровоск была колкая, как целое поле иголок. — Но… просто… так несправедливо. Я бы хотела, чтобы фиглы этого не делали. Я просто уверена, что смогла бы как-нибудь все уладить, накопить…

— Мир несправедлив, дитя. Радуйся, что у тебя есть друзья.

Тиффани взглянула на виднеющийся вдали лес.

— Да, — сказала госпожа Ветровоск. — Но он не там.

— Я отправлюсь в горы. — сказала Тиффани. — Я все обдумала и решила покинуть коттедж.

— На метле? — спросила госпожа Ветровоск. — Роитель двигается не так быстро…

— Нет! Куда бы я могла улететь? Домой? Я не хочу приводить его домой! И я не могу просто взять и улететь, когда он тут околачивается! Когда он… когда я с ним встречусь, я не хочу, чтобы поблизости были люди, понимате? Я знаю, что я… что он может сделать, если разозлится! Он наполовину убил мисс Левел!

— А если он последует за тобой?

— Вот и хорошо! Я заберу его с собой туда! — Тиффани махнула рукой в сторону гор.

— И ты пойдешь совсем одна?

— У меня нет выбора, так ведь?

Госпожа Ветровоск окинула ее долгим взглядом.

— Да. — наконец сказала она. — У тебя нет выбора. Также, как и у меня. Вот почему я пойду с тобой. И не спорьте, мисс. К тому же, как ты меня остановишь, а? Кстати, что я вспомнила… загадочные синяки миссис Тауни появляются потому, что ее бьет муж. А отец ребенка мисс Торопыги — молодой Фред Тюрви. Ты можешь сказать об этом мисс Левел.

И когда она это говорила, из ее уха вылетела пчела.

Спустя несколько часов они покинули дом мисс Левел и начали подъем на вересковые луга в горах. Приманка, думала Тиффани, поднимаясь по тропинке. Я, наверное, приманка, как в старые времена, когда охотники привязывали ягненка или козленка, чтобы подманить волка.

У нее есть план, как убить роителя. Я знаю. Она что-то придумала. Он придет за мной и она лишь взмахнет рукой.

Она должно быть считает меня дурой.

Конечно же, она пыталась спорить. Но госпожа Ветровоск сделала одно мерзкое замечание личного характера. Она сказала — тебе одиннадцать лет. Вот так взяла и сказала. Тебе одинадцать и что будет говорить твоим родителям мисс Тик? Простите, но мы отпустили ее одну в горы к древнему чудовищу, которое нельзя убить, и вот тут в банке все, что от нее осталось?

К этому аргументу присоединилась и мисс Левел, едва сдерживавшая слезы.

Если бы Тиффани не была ведьмой, она бы раскричалась о том, что так нечестно.

Что не было, на самом деле, правдой. Тиффани знала, все было честно. Они думали не только о ней, но и о других людях, и Тиффани ненавидела себя — совсем немножко — за то, что она о других не думала. Но как низко было с их стороны именно сейчас поступать честно. Это и было нечестным.

Никто не сказал, что ей только девять лет, когда она отправилась в Страну Фей, вооруженная лишь сковородкой. Допустим, никто кроме нее не знал, что она собралась туда идти, ну, кроме Нак Мак Фиглов, но они сами куда как меньше ее ростом. Тут Тиффани задумалась, а рискнула бы она пойти, если бы знала, что ее там ожидает?

Да. Рискнула бы.

И рискнешь предстать перед роителем, несмотря на то, что никто не знает, как его победить?

Да, рискну. В нем все еще остается частичка меня. И быть может, мне удастся…

Но в то же время, тебя хоть немного, да радует, что госпожа Ветровоск и мисс Левел победили. Поэтому ты храбро тронулась в путь, однако, тебя сопровождает совершенно против твоей воли, самая могущественная ведьма на свете?

Тиффани вздохнула. Просто ужас, когда твои собственные мысли объядиняются против тебя.

Фиглы не возражали против ее ухода. Они возражали, что их их не берут. Тиффани понимала, оскорбляет их этим. Но, как сказала старая ведьма, то были чисто карговские дела и фиглам там делать нечего. Когда роитель появляется в реальном мире, а не в мечтах, у него нет ничего, куда можно было пнуть или ударить головой.

Тиффани даже сказала речь, поблагодарив их за помошь, но Роб Всякограб сложил руки на груди и повернулся к ней спиной. Все пошло наперекосяк. Но госпожа Ветровоск права, они могли пострадать. Беда в том, что у фиглов все объяснения о возможных опасностях лишь вызывали воодушевление.

  77