Последние отзывы

  3  

— Мэри, чай готов?

Ей не нужно было глядеть на часы, она и без того знала, что сейчас четверть девятого и вот-вот появится дедушка, одетый, по обыкновению, так, будто он собрался ехать в контору. Дед недовольно фыркнет при виде Одри, давая понять, что решительно не желает разговаривать с ней, неторопливо выпьет чашку чая с молоком — по-английски — и пожелает Одри доброго утра. Ее этот ежеутренний дивертисмент нисколько не задевал, она просто ничего не замечала. Еще в двенадцать лет она начала читать дедушкину газету и, когда выдавался случай, с большим интересом обсуждала с ним разные новости. Сначала его это забавляло, потом он начал понимать, как глубоко девочка во все вникает и какие прочные убеждения у нее сформировались. В первый раз они серьезно поссорились на почве политических разногласий в день ее рождения, и тринадцатилетняя Одри потом целую неделю не разговаривала с дедом. Он был в восторге и страшно ею гордился, как, впрочем, гордится и сейчас. Сколько было радости, когда некоторое время спустя Одри, придя в столовую завтракать, увидела возле своего прибора газету — ее собственный личный экземпляр! С тех пор она каждое утро прочитывала ее и, когда дед изъявлял желание поболтать с ней, была на седьмом небе от счастья и с увлечением обсуждала все, что показалось ему интересным. Тотчас же вспыхивал яростный спор буквально по поводу каждой статьи, будь то аналитический обзор международной политики, информация о положении дел в стране или городская светская хроника — например, заметка о званом обеде у кого-то из их друзей. Дед и внучка ни в чем не соглашались друг с другом, потому-то Аннабел и не любила завтракать с ними…

— Да, мисс, чай готов, — сделав над собой усилие, произнесла горничная, словно готовилась к встрече с врагом, и враг действительно не замедлил появиться. В холле послышались неторопливые шаги, вот безупречно начищенные ботинки ступили с персидского ковра на узкую полоску паркета — Эдвард Рисколл вошел в столовую, хмыкнул, с ворчанием отодвинул стул, сел и, хмуро взглянув на Одри, принялся неторопливо разворачивать газету. Горничная палила ему чай, съежившись под его свирепым взглядом. Он взял чашку и пил не спеша, маленькими глотками. Поглощенная газетными новостями, Одри не догадывалась, каким ярким пламенем горят на летнем солнце ее медные волосы и как нежны ее узкие точеные руки. Дед привычно залюбовался внучкой, восхищенный ее красотой, но и это ей было невдомек. И оттого, что Одри не замечала своей красоты, не придавала ей никакого значения в отличие от Аннабел, которая постоянно крутилась перед зеркалом, она казалась ему еще прелестнее.

— Доброе утро.

Эдвард Рисколл произнес, вернее сказать, буркнул эти слова приветствия, просидев в столовой чуть ли не полчаса. Его холеная седая борода при этом не шевельнулась, лишь блеснули голубые глаза, яркие, как летнее небо, и такие неожиданно острые для старика восьмидесяти лет. Горничная, услышав это «доброе утро», чуть не подпрыгнула — такое происходило с ней едва ли не каждое утро. Она ненавидела прислуживать своему хозяину за завтраком точно так же, как Аннабел ненавидела завтракать в его обществе. Одну только Одри не трогало, что дед у нее такой бурбон. Если бы он каждое утро улыбался при встрече, целовал ее в щечку и называл ласковыми именами, она вела бы себя точно так же.

Но Эдвард Рисколл словно не знал, что в людском обиходе существуют ласковые слова, скорее, он их забыл, и забыл очень прочно, потому что со своей женой когда-то был очень нежен, но жена умерла двадцать лет назад, и все эти годы он старательно доказывал всем, что очерствел сердцем и ожесточился, и, действительно, суровости ему было не занимать. Красивый и всегда безупречно одетый, он до сих пор оставался высоким и статным, у него были широкие, гордо развернутые плечи, густая белоснежная шевелюра и пышная борода. Ходил не быстро, но твердым, решительным шагом, держа в одной руке трость черного дерева с серебряным набалдашником, а другой сдержанно, но властно жестикулировал. Вот и сейчас он взмахнул своей сильной рукой, устремив взгляд на Одри.

— Ну что, прочла? Какова новость? Эти идиоты выдвинули-таки его кандидатом. Кретины, дураки безмозглые! — загремел его бас, заполнив просторную, обшитую дубом столовую.

Горничная вздрогнула. Одри не удалось подавить усмешку.

— Я была уверена, что ты не оставишь без внимания это сообщение.

— Не оставлю без внимания! — Он уже просто орал на нее. — Благодарение Богу, у него нет ни малейшего шанса пройти, снова изберут Гувера. Но зачем им понадобился этот слабоумный, почему не выдвинули Смита?! — Он прочел статью Липпмена о предвыборном съезде демократической партии в Чикаго, где кандидатом на пост президента был избран Франклин Рузвельт. Одри в точности знала, как будет реагировать на это дед, ведь он — верный сторонник Герберта Гувера, хотя такого тяжелого положения в стране за все годы депрессии еще не было.

  3