Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
21 
Однако честный исследователь не должен скрывать от своих читателей правду. Для начала обратимся к цифрам. Сколько человек могли жить в «Вифлееме иудейском»? Во времена Ирода небольшим городом считалось крошечное селение — несколько хижин пастухов и земледельцев. Согласно энциклопедии «Эспаса», в 1910 году население Вифлеема составляло десять тысяч человек. Учитывая скорость демографического роста, можно предположить, что в первом веке в городе и окрестностях было не более тысячи жителей. Все это, конечно, очень приблизительно. Тысяча жителей — это около ста семей, если считать, что в каждую семью входит примерно десять человек, включая стариков и младенцев. Предположим, что в каждой семье было по шесть детей. Половина из них девочки. Итого на каждую семью приходятся трое детей мужского пола моложе восемнадцати лет. Всего около двухсот мальчиков. Сколько же среди них было младенцев, не достигших двух лет? Если учесть характерную для того времени высокую детскую смертность и многочисленные опасности, которым подвергались младенцы, получается не более пятнадцати-двадцати процентов, то есть человек тридцать-сорок, плюс-минус один детеныш. Тридцать пять, скажем. Примерно столько гибнет за каждый час бомбардировки каждый день бессмысленной войны, пока развязавшие ее Милошевич и Билл Клинтон наслаждаются завтраком. Так почему же царь Ирод Первый, погубивший всего тридцать пять детей, вот уже двести веков пользуется репутацией самого страшного злодея? К тому же большинство путает этого царя с его сыном, и полагает, что это он приказал обезглавить Иоанна Крестителя по просьбе чертовки Саломеи, которая была вылитая Сельма Хайек, только злая. Молва людская — что волна морская.
КОСТИ ЦУЛЬТЕПЕКА
Золото и слава дались нелегко. В Мексике есть область, которая называется Цультепек. Год назад археологи обнаружили там среди развалин древнего храма останки четырех конкистадоров и нескольких воинов из покоренного ацтеками племени цалькальтеков, верных союзников испанцев, сражавшихся на стороне Кортеса и в Горькую Ночь, и во время резни в Отумбе. Ацтеки совершили над испанцами обряд цомплантли: сломали ребра, чтобы извлечь сердца, съели внутренности, а скелеты выставили на ступенях храма. Примерно так.
Сейчас затерянный в сельве храм Цультепека является собой дюжину черных камней, образующих круг под палящим солнцем. Четыре века назад индейцы-аколуа из Теласко, союзники ацтеков, основали здесь культ бога ветра Эхекальта. Сейчас археологи, в том числе испанские, пытаются восстановить историю этого племени. У Теласко дурная слава. В первые дни июня 1520 года ацтеки захватили в здешней сельве пятьдесят испанцев Кортеса и триста верных им индейцев. Пленных принесли в жертву, окрасив их кровью алтари и стены храма. Больше об этих несчастных ничего не известно. В третьем письме Эрнана Кортеса сказано, что в Цультепеке нашли оружие испанцев и останки их лошадей. Кортес утверждает, что видел надпись углем на стене строения, в котором держали обреченных на смерть пленников: «Здесь томился злосчастный Хуан Юсте».
Полагаю, от меня ожидают политически корректного комментария, вроде того, что каждый получает по заслугам, а экспедиции за чужим золотом чреваты смертельным риском. Завоевание Мексики обернулось настоящим кошмаром, звериной жестокостью противоборствующих сторон и непомерной алчностью испанцев. Индейцы потеряли свободу. Все это хорошо известно. Об этом я узнавал из книг, от друзей, от самой земли Мексики. И все же, когда бог ветра играет на своей флейте среди камней Цультепека, нельзя не содрогнуться, вспомнив о судьбе Хуана Юсте и его товарищей.
Не потому, что мы сострадаем их участи. В конце концов, судьба тех, кто покинул неблагодарную Испанию магнатов и святош и отправился на завоевание Перу или Мексики, была не более чем лотереей. Рискованное предприятие, в которое они ввязались, предполагало две возможности: убивать или быть убитым. Одни быстро разбогатели, а другие, истерзанные лихорадкой, в тяжелых доспехах, покрытых грязью и кровью, сражались с индейцами и проиграли. И враги потащили их в храм, где уже поджидал жрец с обсидиановым ножом: «Получай свое золото, приятель!»
Стоя на ступенях Цультепека, я не чувствовал жалости к Хуану Юсте и его товарищам. Скорее я сопереживал этим храбрецам, нашим соотечественникам, которые, не удовлетворяясь правом лизать сапоги знатных господ и умереть в нищете, решали отправиться в опасное путешествие в поисках золота или лютой смерти. Так писалась история, кровавая и великая.
21 
