очень нудно 
3 
Конюхи, одетые в красивые костюмы, метались со щеткой в руке от одной лошади к другой, потому что благородным животным тоже надлежало блистать чистотой, а особенно в воскресный день.
— Мои лошади должны сверкать как жемчужины! — не разговаривал отец своим конюхам.
Этот привыкший к роскоши человек был добряком, и потому-то все спешили выполнять его приказы. И конюхи со щетками в руках вычищали, выглаживали лошадей — девять волосков в одну сторону, девять в другую — до такой степени, что крупы у лошадей походили на огромные хорошо отшлифованные рубины. В хвосты и гриву вплетали серебряные бумажки.
Тисту просто обожал всех этих лошадей. По ночам ему снилось, будто спит он вместе с ними на светло-желтой соломе в конюшне. Днем же он то и дело бегал их про ведать.
Когда его угощали шоколадом, он аккуратно откладывал в сторону серебряные бумажки, а потом отдавал их конюху, который ухаживал за пони Гимнастом. Недаром из всех лошадей он предпочитал Гимнаста. Да это и понятно: и Тисту и пони были почти одинакового роста.
И так, обитая в Сверкающем доме вместе со своим отцом, этаким блистающим с ног до головы господином, и с матерью, неким подобием благоухающего букета, проводя свое время среди красивых деревьев, красивых автомобилей и красивых лошадей, Тисту был совершенно счастлив.
Глава третья, в которой мы познакомимся с Пушкострелем, а заодно и с заводом отца Тисту
Пушкострель — так назывался — город, в котором Тисту родился. Ну, а Сверкающий дом и в особенности завод его отца приносили городу богатство и славу.
Пушкострель на первый взгляд был самым обыкновенным городом со всеми необходимыми для этого атрибутами — церковью, тюрьмой, казармой, табачной лавчонкой, бакалейной лавкой, ювелирным магазином. И, однако, город этот, так похожий на все прочие города, был известен всему миру потому, что именно в Пушкостреле отец Тисту изготовлял пушки, пользующиеся громадным спросом. В Пушкостреле делали пушки всех фасонов и всех размеров: огромные пушки и маленькие, длинноствольные и почти без всякого ствола, пушки на колесах и на механической тяге, пушки для самолетов, танков и кораблей, пушки зенитные и подводные и даже такие, которые из-за ничтожного своего веса можно перевозить на спинах мулов или верблюдов в тех странах, где вокруг громоздятся камни и где еще не проложили дорог.
Одним словом, отец Тисту был фабрикантом и торговцем пушками. С той самой поры, когда Тисту стал все понимать, он то и дело слышал: — Помни, сынок, у нас самая выгодная торговля. Пушки — это тебе не зонтики, которые никому не нужны в солнечные дни, или какие-то там соломенные шляпы, которые в дождливое лето уныло торчат в витринах магазинов. А вот пушки — дело иное, ими торгуют в любую погоду.
В те дни, когда Тисту не испытывал ни малейшего желания усесться за обед, мать подводила его к окну и показывала ему громадный завод. Завод стоял где-то далеко-далеко, на самом краю сада, в стороне от сарайчика, в котором держали пони Гимнаста, и принадлежал отцу Тисту.
Мать заставляла Тисту пересчитать девять огромных труб, дымящих вовсю, потом подводила его к тарелке и говорила:
— Ну-ка, Тисту, ешь суп, чтоб поскорее вырасти. Ведь настанет время, когда ты станешь хозяином Пушкостреля. Изготовлять пушки не легко, а в нашей семье бездельников никогда не было.
Итак, не было никакого сомнения, что в один прекрасный день Тисту займет место отца и будет хозяйничать на заводе, совсем так, как в свое время отец получил наследство от дедушки, чей портрет — пышнобородого господина, опирающегося рукой на лафет пушки, — висел на стене гостиной.
И Тисту, который вовсе не был плохим мальчиком, послушно глотал овощной суп ложку за ложкой.
Глава четвертая, в которой рассказывается, как Тисту отправили в школу и как из этого ни чего не вышло
До восьми лет Тисту не имел ни малейшего представления о школе. Правда, его мать решила сама заняться образованием сына и научить его с грехом пополам читать, писать и считать. Результаты, надо сказать, были неплохие. С помощью очень красивых картинок, купленных специально для этой цели, буква «А», например, запечатлелась в голове Тисту в образе «Автомобиль», потом — «Аэроплан», потом — «Арбуз»; буква «Б» — в образах «Банан», «Башня», «Барабан» и так далее. Чтобы на учить его считать, использовали ласточек, сидящих на проводах. Тисту научился не только складывать или вычитать, но ему удавалось даже делить: например, разделить семь ласточек на два провода… в результате чего получалось три с половиной ласточки на один провод. Каким образом половина ласточки могла бы удержаться на проводе, это уж другой вопрос, ответ на который никто и никогда в мире еще не получал.
3 
