Последние отзывы

  70  

Рядом жена молодая с ноги на ногу переступила.

– Пошли отсюда? – предложила.

Это она невзаправду. Это она от обиды. Вот, дескать, пришли-проломились, а нас спиной встречают. Воробьям больше почета, чем Федору с Акулиной. Им хоть крошки, а нам спина.

Уйдем мы, и не зовите – не вернемся.

– Гордые… – протянул человек.

То ли похвалил, то ли осудил.

Ладно.

• – …на салазках мчатся сказки —
• Строят глазки в прорезь маски;
• Да еще скрипят без смазки
• Ржавые слова.

– Ржавые слова? – человек попробовал дурацкую песенку на вкус. Покатал на языке, вдохнул ртом воздух, будто древний херес дегустировал. И выдохнул припевом:

• – Тидли-там, тидли-тут,
• Все куда-нибудь уйдут!

А потом взял да и повернулся.

Знать бы Федору: чего он, Сохач, ожидал? Морды нетопыря? хари потешной, в какие на Рождество парни с девками рядятся? лика прекрасного, в сиянии?!

Шиш тебе, Федор. И тебе, Акулька, шиш. Не будет вам ни хари, ни морды, ни лика. А будет лоб, нос, щеки; рот будет, и подбородок. Лоб высокий, поперек морщины волнами. Нос толстый, угреватый, на конце чуть сизый. Щеки впалые, у рта – складки.

Подбородок бритый.

Сбоку царапина подсохла. Видать, рука дрогнула, когда скоблил.

– Садитесь, – кивнул человек.

– Куда? – неприветливо откликнулась Акулина, женщина и так ласковая, а теперь – вдвое.

– А хоть в траву. Или на бревно… я подвинусь.

Вот еще б подсказал кто: с каких радостей Федору кажется, что допрежь не испытание было – хиханьки?! Отчего только сейчас настоящим запахло, подлинным, чистой воды, высшей пробы? Щекочет в носу тем запахом, в голову шибает, будто неподалеку нашатырь пролили.

И смолой от сосен резче тянет.

• – Жили-были, все забыли,
• Долюбили и остыли,
• Встретимся, воскликнем «Ты ли?!»
• «Я…» – ответишь ты…

– Выбирайте, – мотнул человек лысой головой.

Вниз куда-то мотнул.

Перед ним, в траве, под клювами воробьиными – не крошки, карты рассыпаны. Рубашками вверх. Словно истаскавшийся, усталый шулер забыл собрать со стола. Или экзаменационные билеты для студентов кинули: выбирайте! наш вопрос, ваш ответ! Пожалел Федор, что не успели Друц с Княгиней крестников предупредить заранее: как себя вести надо? Ну да пусть их, не успели, значит, не успели.

Сами себя ведем.

Как надо.

Присел Федор на корточки, к картам потянулся. Уцепил наугад, первую попавшуюся, что рядом с заячьей капустой валялась. А взять побоялся: разорвется карта. Где ж ей не разорваться пополам, когда жена любимая ее за другой край к себе тянет?!

Эх, рыба-акулька, Зверская Дамочка! ну чего ж ты с закрытыми глазами на рожон лезешь? чего зажмурилась?!

– Да ладно вам, – улыбнулся человек. – Раз взяли, берите. Какая разница…

И опять промашка вышла. Ну, пускай не хари-морды-лика – сабли Валетовой ждал Федор, скипетра Королевского, ну, Десятки россыпью на худой конец. Перевернул карту (Акулина разожмурилась обратно, за свой краешек держится, смотрит!), дрогнул сердцем; утер пот свободной рукой.

Чистая карта.

Атласная; белая-белая.

– А другую… другую можно?

Это Акулина. Не утерпела, спросила; попросила, ломая гордыню. Успела, хорошая – промолчи она, так Федор тоже не постеснялся бы: "Можно? другую?"

– Зачем? – спросил человек. Безразлично спросил, скучно. Зевотой рот скривил. И сам ответил:

– Можно, дети. Вам сейчас все можно.

Ухватила Акулина новую карту, перевернула – чисто. Третью – чисто. Федор уж все понял, а жене обидней обидного: пошла колоду тормошить-переворачивать, пустила чинским веером по-над травой…

Все карты чистые.

Все белые.

А Федор ту, самую первую карту, в кулаке зажал. И захочешь отобрать – обломишься. Сердце Федьке подсказывает: правильно. Держи крепче. Вон, даже воробьишки галдят, чирикают: держи! Ветер в малиннике шебуршит: держи! Кузнечики скрипят отовсюду: держи!

Одна песенка глупости в уши нашептывает:

• – В прозе жизни, как на тризне,
• Нету места укоризне —
• Третий-лишний, братцы-слизни!
• Слепнем, как кроты…

– Все? – Федор спрашивает.

– Все, – отвечает человек.

– Ну, мы пошли?

– Ага. Идите.

Напротив белка по ветке скачет. Распушила хвост, нет ей дела до людей внизу. Непуганые здесь белки. Уйди, останься – ей, рыжей, без разницы.

– Так прямо и идти?

– Так прямо. А за ельничком налево и по краю холма. Не заблудитесь.

  70