Последние отзывы

  42  

На этой вечеринке Лиз была королевой. Не вспоминая больше о своих ролях в театре, она инстинктивно сдерживала резкие жесты и громкие слова. Не сознавая того, Лиз Морадо давала отличное представление. Роль дочери миллионера удалась ей на славу, все ее Федры и Таис не могли сравниться с Пенелопой Деметриос.

Однако не только сногсшибательный успех у мужчин пьянил Лиз. В конце концов, она всегда пользовалась популярностью у сильного пола. И посетители бара хромого Джо в Фениксе, и эти богатые и влиятельные друзья Константина Деметриоса были, в сущности, сделаны из одного и того же теста, и утонченная красота Лиз действовала на них одинаково. Но впервые в жизни Лиз чувствовала, что она не одна в этом мире, что есть люди, готовые позаботиться о ней просто так, не рассчитывая на ее благодарность. С правой стороны от нее стоял отец, с левой – Александр, и Лиз знала, что она надежно ограждена от похотливых взглядов и неприличных предложений, которыми изобиловала ее прошлая жизнь. Все эти толстяки и смазливые юнцы не постеснялись бы предложить ей денег, если бы встретились с ней там, в Америке. Однако здесь она находилась на недосягаемой высоте, была для них объектом рыцарского преклонения и обожания…

Вечеринка была в самом разгаре, когда подъехала последняя, опоздавшая гостья. Она не понравилась Лиз с первого взгляда. Было что-то хищное в глубоко посаженных черных глазах незнакомки, ярко накрашенных полных губах, ее стремительной походке и властных манерах. Лиз была одной из первых, кто заметил ее. Женщина по-хозяйски ворвалась в дом, не дожидаясь того, чтобы дворецкий чинно проводил ее к Константину Деметриосу для официального приветствия.

Лиз беседовала с Артемидой Аруполос, которая многословно рассказывала ей о своем единственном путешествии в Нью-Йорк, и краем глаза следила за незнакомкой. Она была очень эффектна в своем темно-красном платье с большим разрезом, открывавшим крепкие ноги при каждом шаге. Черные густые волосы женщины были убраны в высокий хвост, и эта простая прическа смотрелась более стильно, чем закрученные локоны Артемиды Аруполос, заколотые на затылке.

Лиз кинула тревожный взгляд на ближайшее зеркало, чтобы убедиться, что она ничуть не хуже незнакомки, и немного успокоилась. Но здесь женщина в красном сделала такое, что совершенно выбило Лиз из колеи. Она наконец нашла того, кого жадно высматривала в толпе гостей, и при всех бросилась ему на шею. Мужчина неохотно, но все же поцеловал ее. Сердце Лиз замерло в груди, потому что дама в красном расточала свои поцелуи Александру.

Конечно, Лиз не была до такой степени занята собой, чтобы не заметить, какие взгляды женщины кидали на Александра. Кто-то смотрел на него с откровенным призывом, кто-то робко и влюбленно, кто-то с сожалением о давно прошедшей молодости, а кто-то с надеждой. Он был красивее всех присутствующих на вилле мужчин, а по глубокому убеждению Лиз, самым красивым в мире. Но никто не позволял себе так фамильярно обнимать и целовать его, как эта наглая, вульгарная девица в отвратительном платье!

– Ты случайно не знаешь, что это за женщина? – спросила Лиз свою собеседницу, которая как раз закончила делиться с ней своими впечатлениями от бродвейского мюзикла «Кошки». – В красном, рядом с Александром…

Артемида обернулась, и Лиз могла поклясться, что девушка чуть поморщилась.

– А, эта… – протянула она. – Это Милена Георгос, невеста Александра. Неужели ты до сих пор с ней незнакома? Раньше Милена каждый день торчала на Ставросе…

Лиз внезапно стало тяжело дышать. Нарядные фигуры гостей поплыли у нее перед глазами. Светской выдержки у обычной американской девчонки было ни на грош, и она меньше всего думала, что Артемида смотрит сейчас на нее и делает свои выводы.

– Что с тобой, Пенелопа? – удивленно спросила девушка, вглядываясь в побледневшее лицо Лиз. – Он не говорил тебе, что собирается жениться? Свадьбу два раза откладывали, но на этот раз назначили окончательную дату. Правда, приглашений еще не рассылали, но все знают, что свадьба будет двадцать восьмого октября…

Лиз закрыла глаза. Высокий голос Артемиды буравил ее голову и причинял невыносимую боль. Вечеринка, устроенная в ее честь, больше не интересовала девушку. Лиз почувствовала себя ужасно усталой. Ей не нужно было ничего – ни всеобщего внимания и восхищения, ни этого нарядного платья, в котором она ощущала себя королевой, ни виллы, ни Ставроса, ни денег, ни нового положения дочери богатого человека. Она желала, чтобы ее оставили в покое, желала оказаться как можно дальше от этого шумного зала, где от непрекращающегося гула голосов и насыщенного аромата цветов у нее кружится голова.

  42