11

Аполлон

Когда вокруг разлетелись брызги огня, а над головой сгустился гул летательных аппаратов, Оглторп вспомнил, как однажды, будучи мальчиком, он попал в мастерскую стеклодува, где из расплавленного стекла рождались сверкающие гладкие формы. Сейчас ему казалось, что из расплавленного стекла выдувают людей и лошадей, так плотно обволакивала огненная масса живые тела; звон в ушах, заглушавший остальные звуки, делал картину происходящего еще более нереальной.

Людей охватила страшная паника. С мрачным видом Оглторп достал пистолеты, прицелился в пролетавшую над ним крылатую смерть и выстрелил. Ему показалось, что он увидел маленькую искорку, выбитую пулей, ударившейся о металл. Он выстрелил еще раз.

Вернув пустые пистолеты в кобуру, он вытащил из-за пояса пистолет Фаренгейта.

Затем он подумал, что, вероятнее всего, пехота и кавалерия, находящиеся внизу, знают о воздушной атаке, из чего следует, что они движутся наверх.

Оглторп носился между своими воинами и рукой показывал, чтобы они уходили в сторону близлежащего холма. Им нужно было оторваться от "красных мундиров", оккупировавших долину, и спрятаться от этих чертовых летательных аппаратов.

Он старался не смотреть вниз, на землю, где все еще шевелились несчастные обгоревшие, с вытекшими глазами.

Казалось, ему никогда не удастся организовать свое войско и заставить его двигаться в определенном направлении. Если представится возможность, он объяснит Томочичи, что на войне бывают ситуации, подобные этой, когда европейская выучка просто необходима. "Красные мундиры" будут стоять и ждать приказа, даже если у них над головой небеса разверзнутся и адский огонь потоком прольется на них сверху, но они дождутся приказа и пойдут сквозь завесу огня в том направлении, куда им прикажут.

"Подобно автоматам, – подумал он. – Подобно taloi ".

К тому моменту, когда его армия собралась на вершине холма, к Оглторпу вернулся слух, и порядок был в какой-то мере восстановлен. Он отправил Парментера произвести счет потерям, выставил арьергард, после чего они начали спускаться по склону к следующему холму. Он обратил внимание, что его воины, прячась за деревьями, так долго смотрели на небо, не зная, откуда ждать смерти, что с трудом могут править лошадьми. И несколько часов спустя после атаки летательных аппаратов они, как набожные монахи, ехали, воздев глаза к небу. Подскакал Парментер.

– Я насчитал пятьдесят шесть, – сообщил он.

– Пятьдесят шесть? – не поверил своим ушам Оглторп. – Из двухсот у меня осталось пятьдесят шесть человек?

– Сэр, мы уничтожили не менее трехсот "красных мундиров". И я уверен, что наши люди просто потерялись и скоро они на нас выйдут.

– Пятьдесят шесть.

– Да, сэр.

Оглторп молча переваривал сообщение, пытаясь представить, что бы на его месте предпринял принц Савойский с пятьюдесятью шестью солдатами против… Сколько же солдат осталось у противника?

– Сэр, я бы хотел высказать кое-какие опасения.

– А? Да, конечно, лейтенант, говорите.

– Это насчет летательных аппаратов. Им, наверное, известно, что у нас больше нет дьявольского оружия. Раньше они этого не знали, а теперь знают. Это значит, что скоро прилетят и большие воздушные корабли.

– Они могут подумать, что мы пытаемся ввести их в заблуждение.

– Возможно. Но возможно и другое: они захватили маронов или мароны сами к ним пришли с этим оружием…

– Прошу не высказывать никаких опасений на сей счет.

По лицу Парментера было видно, что он не собирается сдаваться, он зашел с другой стороны:

– Единственное, что я хочу сказать, нам нужно быть готовыми к новым воздушным атакам.

– Спасибо, мистер Парментер, за то, что заставляете видеть и без того очевидное.

– Всегда рад оказать услугу, генерал, – без энтузиазма ответил Парментер. – И второй вопрос: насколько хорошо наши разведчики знают местность?

  150