Последние отзывы

  32  

Не удостоив мужа взглядом, Мэри сложила еду на поднос и с неприступным видом направилась в гостиную.

— Это грязь, — сказала она, — пока ванну хорошенько не отмоют, я туда больше не сунусь. Понять не могу, как ты можешь держать вещи в таком состоянии.

— Несколько недель ты сама спокойно, без всяких жалоб ею пользовалась, — сухо заметил Дик и, автоматически взяв сигарету, сунул ее в рот. Ответа он так и не дождался.

Жена сказала, что еда готова, но Дик покачал головой и, крикнув собак, снова отправился в поля. Когда Мэри была в таком расположении духа, находиться рядом с ней было выше его сил. Мэри, сама ничего не съев, убрала со стола и села, вслушиваясь в звук щетки, скребущей по поверхности ванны. Так она провела целых два часа. Невзирая на дикую головную боль, женщина вслушивалась каждой клеточкой напряженного тела. Она была преисполнена решимости не позволить работнику схалтурить. В половине четвертого неожиданно наступила тишина, и Мэри воспрянула, уже собираясь отправиться в ванную комнату и заставить слугу переделывать заново, но дверь отворилась и он вошел сам. Не глядя на хозяйку, словно бы обращаясь к невидимому двойнику Мэри, стоящему подле нее, он сообщил, что отправляется к себе в хижину перекусить, а по возвращении продолжит мытье ванны. Она совсем забыла, что он не обедал. Она никогда не воспринимала туземцев как людей, которым требуется еда и сон: они либо были рядом, либо их не было. Мэри никогда не задумывалась над тем, как протекает их жизнь, когда они находились вне пределов видимости. Она кивнула, чувствуя себя виноватой, но потом голос совести приглушила мысль: «Сам виноват. Надо было держать ванну в чистоте».

Напряжение, сковывавшее Мэри, покуда она вслушивалась в звуки работы, оставило ее, и она вышла на веранду посмотреть на небо. Ни облачка, низкий купол ярко-синего цвета с легким оттенком знойного зеленовато-желтого, который придавала висевшая в воздухе дымка. Белесый песчаный грунт возле дома отбрасывал ослепительный свет, а из земли, изгибаясь, поднимались пестрые ветви кустарника, окрашенные в разные оттенки малинового. Мэри отвела глаза в сторону, кинув поверх грязноватых желто-коричневых деревьев взгляд на акры и акры протянувшейся до холмов сверкающей, колеблющейся травы. Холмы были подернуты дымкой и проступали на горизонте нечетко. Повсюду в вельде вот уже несколько недель полыхали пожары, и Мэри чувствовала на языке привкус гари. Иногда ей на кожу падал кусочек обугленной травы, оставляя маслянистое черное пятно. Вдали поднимались клубы дыма, массивные голубоватые столбы, неподвижно висевшие в воздухе и напоминавшие причудливые архитектурные сооружения.

За неделю до этого огонь захлестнул часть их хозяйства, уничтожив два коровника и много акров пастбища. Там, где он прошелся, остались черные мертвые проплешины, и все еще то тут, то там среди этой черноты курились упавшие бревна, испуская жидкие серые струйки дыма, поднимавшиеся вверх на фоне обезображенного пламенем пейзажа. Мэри отвела взгляд, потому что ей не хотелось думать о том, сколько денег отнял у них пожар, и увидела неподалеку, в том месте, где изгибалась дорога, клубы красноватой пыли. Определить, где именно пролегала дорога, не составляло никакого труда: деревья вдоль нее были рыжеватого, как ржавчина, оттенка, словно их обсадила саранча. Она смотрела, как над дорогой вздымается пыль, и ей показалось, что меж деревьев ползет жук. «Да это же машина!» — подумала Мэри. Через несколько минут до нее дошло, что автомобиль направляется к ним, и ее охватило чувство, близкое к панике. Гости! Дик говорил, что к ним могут наведаться посетители. Она кинулась на кухню, собираясь приказать работнику приготовить чай. Его там не было. На часах — четыре: Мэри припомнила, что полчаса назад сказала слуге, что тот может идти. Она подбежала к поленнице, сверху которой лежала кора и щепа, и, схватив ржавый болт, принялась колотить в лемех. Десять звучных, звонких ударов являлись условным знаком: слуга знал, что требуется его помощь. Затем Мэри вернулась обратно в дом. Плита погасла, разжечь ее снова оказалось делом непростым, а есть было нечего. Она никогда не утруждала себя возней с пирогами, поскольку Дик сроду не приезжал на чай. Мэри открыла упаковку магазинного печенья и оглядела свое платье. Нельзя показываться перед гостями в такой рванине! Однако было слишком поздно. Машина уже карабкалась вверх по склону холма. Ломая руки, Мэри кинулась в гостиную. Она вела себя так, словно долгие годы оставалась оторванной от мира и отвыкла от людей, а вовсе не как человек, который на протяжении долгих лет ни на минуту не оставался один. Она увидела, что машина остановилась и из нее вышли двое: невысокий, крепко сбитый рыжеватый мужчина и полная темноволосая женщина с приятным лицом. Мэри замерла в ожидании, смущенно улыбаясь в ответ на приветливое выражение, написанное на их лицах, а потом с чувством облегчения увидела грузовик Дика, ехавший вверх по склону холма. Господи благослови его за предупредительность, муж решил приехать и помочь во время первого визита гостей. Он увидел клубы пыли, поднимавшиеся над дорогой, и со всей скоростью кинулся домой.

  32