Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
21 
Неделя тянулась за неделей, и Мэри оставила надежду. Она сходила к врачу и попросила выписать ей что-нибудь, «потому что чувствует себя уставшей», а врач порекомендовал пациентке взять отпуск, если она не хочет довести себя до нервного срыва. Мэри чувствовала себя настолько несчастной, что уже была не в состоянии встречаться со старыми друзьями: ее преследовала навязчивая мысль о том, что их дружба лишь ширма, а на самом деле они испытывают к ней неприязнь и распускают о ней гадкие слухи. Именно в таком состоянии пребывала Мэри, когда однажды вечером ей сказали, что к ней пришли. Она даже не подумала о Дике. А когда увидела его, то ей потребовалось собрать все силы, чтобы спокойно с ним поздороваться: если бы она показала свои чувства, Дик, быть может, счел бы за лучшее отказаться от задуманного. К этому моменту он уже успел себя убедить, что Мэри прагматичная, спокойная девушка, способная легко приспособиться к новой обстановке, и ей потребуется провести на ферме всего лишь несколько недель, чтобы стать тем, кем он хотел ее видеть. Слезы истерики ввергли бы его в состояние шока, разрушили бы тот образ Мэри, который Дик себе нарисовал.
Когда он сделал предложение, внешне Мэри хранила спокойствие. Она ответила согласием, и Дик, испытывая чувство благодарности и самоуничижения, понял, что души в ней не чает. Они спешно поженились две недели спустя. Ее желание как можно скорей вступить в брак удивило Дика, поскольку он видел в ней серьезную женщину, пользующуюся в городе известностью и имеющую прочное положение в обществе. Он полагал, что ей потребуется некоторое время, чтобы уладить дела. Образ именно такой Мэри отчасти привлекал Дика. Впрочем, брак на скорую руку вполне соответствовал его планам. Его колотило от одной только мысли, что ему придется торчать в городе, покуда Мэри будет возиться с нарядами и договариваться с подружками о свадьбе. Медового месяца у них не было. Дик объяснил, что слишком беден, чтобы его себе позволить, впрочем, если Мэри будет настаивать, он сделает все, что в его силах. Но она не настаивала. Узнав, что медового месяца не будет, Мэри испытала чувство огромного облегчения.
3
От города до фермы дорога была не близкой — хорошенько за сто миль, и, когда Дик сказал Мэри, что они пересекли границу его владений, уже наступил поздний вечер. Мэри, задремавшая было, вскинулась, желая взглянуть на ферму, и увидела, как мимо пролетают очертания низких деревьев, напоминающих огромных пушистых птиц, а за ними — подернутое дымкой небо, покрытое трещинками и рубцами звезд. От усталости тело расслабилось, а нервы успокоились. После напряжения последних нескольких месяцев наступила реакция — отупение, покорность, почти что безразличие буквально ко всему. Ей подумалось, что будет неплохо для разнообразия пожить спокойно. Мэри не осознавала, насколько ее вымотали долгие годы насыщенной жизни, с постоянной потребностью в новых событиях. Она решительно пообещала себе впредь жить «поближе к природе». Это помогло Мэри избавиться от легкой неприязни, которую она испытывала по отношению к вельду. Хотя словосочетание «стать поближе к природе» несло в себе налет приятной сентиментальности, исходившей от книг, которые она читала, однако оно все же являлось абстракцией, с помощью которой Мэри пыталась себя успокоить. Когда она работала в городе, то по выходным часто отправлялась на пикники в компании молодых людей. Там она сидела в тени на камнях, слушала американские граммофонные пластинки с танцевальной музыкой, считая, что она таким образом тоже становится «ближе к природе». «Как приятно съездить за город», — говорила Мэри. Однако, как это бывает у многих людей, слова, которые она произносила, не имели никакого отношения к чувствам, которые она испытывала; поэтому всякий раз Мэри испытывала огромное облегчение, когда возвращалась назад, туда, где из крана шла холодная и горячая вода, к городским улицам и работе в конторе.
Однако сейчас, несмотря ни на что, она станет сама себе хозяйкой: она ведь вышла замуж, ради этого вступали в брак ее друзья — чтобы у них имелся собственный дом, где никто бы не смел им указывать, что и как делать. У Мэри появилось смутное чувство, что она поступила правильно, выйдя замуж: все, кто так делал до нее, были правы. Теперь, когда Мэри оглядывалась назад, ей казалось, что все люди, с которыми она была знакома, исподволь, молчаливо, но при этом упорно подталкивали ее к браку. Она будет счастлива. Мэри не имела ни малейшего представления о той жизни, что ей предстоит вести. Бедность, о которой ее с застенчивостью предупредил Дик, являлась для нее еще одной абстракцией, не имеющей никакого отношения к нищете, в которой она жила в детстве. Она воспринимала ее как кружащую голову борьбу с ударами судьбы.
21 
