Последние отзывы

  24  

– Я – твой Бог!

– Но временно в черепашьем обличьи. Под панцирем, вот что я имел ввиду. – Это не слишком печалит орлов. – мрачно сказала черепаха. – Они поднимают тебя вверх на несколько сот футов, а потом… бросают. – Охх… – Нет, больше похоже на треск… хлопок. Как ты думаешь, как я попал сюда?

– Тебя бросили? Но… – Приземлился на куче грязи в твоем огороде. Вот тебе и орлы. Каменные строения, вымощенные камнем на большом камне. А они промахиваются. – Это удача. Один шанс на миллион. – сказал Брута. – У меня никогда не возникало таких проблем, пока я был быком. Количество орлов, способных поднять быка, можно пересчитать на пальцах одной головы. Ладно. – сказала черепаха, – орлы – не самое страшное. Некоторые… – Некоторые из них очень вкусны. – сказал голос у брутиного уха. Он виновато подскочил, не выпуская из рук черепахи. – А, здравствуйте, господин Дблах. – сказал он. Каждый в городе знал Провались-я-на-этом-месте Дблаха, поставщика подозрительно новых святых реликвий, подозрительно старых жженых леденцов на палочке, перемазанных песком фиг и фиников, давно переживших срок своей годности. Он был одной из стихий, подобно ветру: никто не знал, откуда он явился и куда уходит на ночь. Но он оказывался здесь каждое утро, продавая пилигримам нечто липкое. Большинство священников считали, что в этом он дока, ибо большинство пилигримов приходило впервые, а поэтому у них отсутствовала важнейшая составляющая, необходимая в общении с Дблахом, а именно – опыт общения с ним раньше. Зрелище на Месте кого-то, пытающегося сохранить достоинство расклеивая челюсти было хорошо известно. Многие набожные пилигримы после опасного тысячемильного путешествия были вынуждены изъявлять свои мольбы на языке жестов. – Как насчет шербета на потом? – сказал Дблах с надеждой. Только по центу за стакан, и это провались я на этом месте. – Это что за дурень? сказал Ом. – Я не собираюсь ее есть. – поспешно сказал Брута. – Собираешься выучить ее делать фокусы? – сказал Дблах весело. – Лазать через обручи и так далее в этом роде?

– Избавься от него. – сказал Ом. Ударь его по голове, чего стоишь, и брось около статуи. – Заткнись. – сказал Брута, снова сталкиваясь с проблемой, которая возникает, когда говоришь с тем, кого никто другой не слышит. – Зачем же так из-за таких мелочей. – сказал Дблах. – Это я не тебе. – сказал Брута. – Разговариваешь с черепахой, да? – сказал Дблах. Брута выглядел виноватым. – Моя мать под старость разговаривала с тушканчиками. – продолжал Дблах. – Животные – отличное средство в моменты стресса. И во времена голода тоже, конечно. – Этот человек не честен. – сказал Ом. – Я могу читать его мысли. – Серьезно?

– Что – серьезно? – сказал Дблах. Он искоса взглянул на Бруту. – В любом случае, она составит тебе компанию в путешествии. – С каком путешествии?

– В Эфебу. Секретная миссия по переговорам с неверными. Брута понимал, что удивляться не стоит. Новости распространяются по замкнутому мирку Цитадели со скоростью лесного пожара после засухи. – А, сказал он. – это путешествие. – Говорят, поедет Фрайят. – сказал Дблах. – И тот, другой. Eminence grease. – Дьякон Ворбис очень мил. – сказал Брута. – Он был очень добр ко мне. Он дал мне попить. – Чего? Никогда бы не подумал. – сказал Дблах. – Конечно, я ничего против него не имею. – поспешно добавил он. – Чего ты разболтался с этим тупицей? – вопрошал Ом. – Он… мой друг. – сказал Брута. – Я бы хотел, чтобы он был моим другом. – сказал Дблах. – С такими друзьями никогда не будешь иметь врагов. Может, я подобью тебя на беленую султану? По рукам?

* * *

Исходя из принципа, что сон в одиночестве провоцирует грех, Брута делил спальню с еще 23 другими послушниками. Больше всего это озадачивало самих послушников, ибо уже после секундного размышления становится ясно, что существуют целые наборы грехов, доступные только в компании. Но это потому, что секундное размышление и является самым большим грехом. Люди по натуре склоны куда больше прощать себе во время своих одиноких размышлений. Так что Бруте пришлось удалиться в сад вместе со своим Богом, ворчащим на него из кармана робы, где он теснился вместе с мотком веревки, парой садовых ножниц и несколькими завалявшимися семенами. Наконец его выудили оттуда. – Слушай, я все никак не мог тебе сказать. – сказал Брута. – Я выбран отправиться в очень важную поездку. Я отправляюсь в Эфебу, с миссией к неверным. Дьякон Ворбис избрал меня. Он мой друг. – Кто это?

  24