Последние отзывы

  16  

— По-моему, он должен быть вон там, — осторожно проговорила Хироко, отвечая на невысказанный вопрос дяди насчет ее английского. Она изъяснялась довольно свободно. произношение было чистым, хотя дядя понял, что пользоваться чужим языком Хироко неудобно. — У меня всего один чемодан, — добавила Хироко, в эту минуту сама удивившись собственному сходству с Хидеми. Ее отец и Юдзи легко переходили с языка на язык и, постоянно пользуясь английским, свободно объяснялись на нем. Английский же Хидеми был менее беглым, чем у Хироко.

— Как прошло плавание? — спросил Такео, направляясь к указанному Хироко месту, где уже ждал ее единственный чемодан. Рядом стоял таможенник, досмотр прошел на удивление быстро.

Подозвав носильщика и объяснив, где находится машина, Такео повел Хироко знакомиться с остальными родственниками. На стоянке у пристани он оставил новый фургон «шевроле», купленный год назад. Темно-зеленая машина с легкостью вмещала всю семью, даже собаку, которую Танака повсюду брали с собой. Но на этот раз собаку оставили дома — чтобы положить сзади багаж Хироко и сразу же вернуться в Пало-Альто. Дети настояли на своем желании встречать гостью и были возбуждены, предвкушая встречу.

— Плавание прошло без приключений, — без запинки отозвалась Хироко, — благодарю вас.

Она по-прежнему не могла понять, почему дядя обращается к ней по-английски — в конце концов, он родился в Японии. Хироко решила, что отец просил дядю дать ей возможность попрактиковаться в языке. Тем не менее ей мучительно хотелось поговорить по-японски. Беседовать на чужом языке им, двум японцам, казалось ей нелепостью.

Дядя был не более американцем, чем она сама, пусть даже провел в Штатах двадцать лет, и его жена и дети родились здесь.

Такео провел гостью через толпу на пристани, носильщик следовал за ними с чемоданом. Через несколько минут они достигли стоянки, где в машине ждали Рэйко и дети.

Рэйко в ярко-красном платье поспешно выбралась из машины и заключила Хироко в объятия, пока Такео помогал носильщику пристраивать чемодан в багажнике «шевроле».

— О, какая ты красавица! — воскликнула Рэйко, улыбаясь гостье. Сама она была миловидной женщиной, ровесницей Хидеми, но в отличие от матери Хироко носила короткую стрижку, умело пользовалась косметикой, а ее красное платье показалось Хироко слишком броским.

Хироко низко поклонилась тете, выказывая уважение к ней, как прежде — дяде Такео.

— Это ни к чему, — заметила Рэйко, по-прежнему улыбаясь. Взяв Хироко за руку, она повернулась к детям и познакомила их с гостьей. Рэйко называла детей Кеном, Салли и Тами, Хироко же знала, что их зовут Кендзи, Сатико и Тамико. Шестнадцатилетний Кен был на удивление рослым для японца, а, четырнадцатилетня я Салли казалась почти взрослой в спортивных туфлях, серой юбке и розовом кашемировом свитере. Эта хорошенькая девушка-подросток была точной копией своей матери. Прелестная восьмилетняя Тами, резвая и смешливая, бросилась Хироко на шею и крепко расцеловала, прежде чем та успела что-нибудь сказать.

— Как хорошо, что ты приехала, Хироко! — радостно выпалила Тами и немедленно отпустила замечание насчет роста гостьи:

— Ты почти такая же маленькая, как я. — Хироко рассмеялась и поклонилась детям, с любопытством разглядывающим ее. — Мы так не делаем, — объяснила Тами. — Кланяются только бабушки и дедушки. И носить кимоно здесь не надо. Но твое кимоно очень красивое.

Детям Хироко казалась хрупкой японской куколкой. Тами настояла на своем желании сесть сзади, вместе с Хироко и Кеном, а Салли перебралась на переднее сиденье, к родителям.

Через несколько минут они двинулись в путь, и вскоре у Хироко закружилась голова от детской болтовни и смеха: дети рассказывали ей о своих школах и друзьях. Тами объясняла, как устроен ее кукольный домик. Рэйко попыталась успокоить детей, но те были слишком возбуждены приездом двоюродной сестры, которая терпеливо выслушивала их. Хироко оказалась такой хорошенькой, такой миниатюрной, и ее густые волосы так ярко блестели под солнцем. Салли не удержалась и заметила, что Хироко похожа на куклу, которую когда-то подарил ей отец, и пожелала узнать, привезла ли гостья с собой западную одежду.

— Да, кое-что, — ответила Хироко. — Отец решил, что в колледже она мне понадобится.

— Отличная мысль, — подхватила Рэйко. — А Салли одолжит тебе недостающие вещи, Хироко.

Хироко была очарована своей тетей Рэй, как она просила называть ее. Рэйко казалась настоящей американкой: в ее речи не слышалось ни малейшего акцента, впрочем, она же родилась во Фресно. Родственники ее отца выращивали там цветы на продажу, и родители Рэйко подключились к семейному делу еще до рождения дочери. Рэйко родилась в Штатах, но несколько лет проучилась в Японии, став таким образом кибей: японкой, рожденной вне родины. В Японии она никогда не чувствовала себя как дома. Она была американкой до мозга костей, после учебы вернулась в Штаты, поступила в Стэнфордский университет, познакомилась там с Таком, а год спустя они поженились. Годом позже родители Рэйко вышли на пенсию и вернулись в Японию, где погибли во время сильного землетрясения вскоре после того, как родилась Хироко. Единственные оставшиеся в живых родственники Рэйко из Фресно по-прежнему занимались семейным делом. Кроме них, детей и Такео, у Рэйко никого не было.

  16