Последние отзывы

  115  

— Ты был потрясен?

— Да. Об этом можно только мечтать.

— И ты мечтал?

— Каждую ночь, — сказал я, глядя в его глаз с опущенным веком. — Мистер Берман говорил мне, что бизнес меняется. Что им потребуются умные вежливые люди с хорошими манерами, которые закончили школу. Я хочу возвратиться в школу, а потом поступить в городской колледж. Ну, а дальше посмотрим.

Он кивнул и застыл в неподвижности, глядя мне в глаза и обдумывая свое решение.

— Школа — очень неплохая идея, — сказал он. — Мы можем время от времени справляться, как у тебя идут дела. — Он поднял руку ладонью вверх, приглашая меня встать со стула. Дикси Дейвис закрыл лицо рукой.

— Благодарю вас, сэр, — сказал я человеку, по приказу которого убили мистера Шульца, мистера Бермана, Ирвинга и Лулу. — Для меня большая честь встретиться с вами.

Меня целым и невредимым довезли до Третьей авеню и высадили у табачной лавки. Только тогда я ощутил ужас. Я сел на тротуар. Ладони мои почернели от газетного шрифта, отпечатавшегося на потной коже. Я читал на ладонях фрагменты заголовков и обрывки слов. Что со мной будет, я не знал. Либо я совсем свободен, либо дни мои сочтены. Кто знает. Вскочив на ноги, я начал ходить по улицам. Потом меня забила дрожь, причем не от страха, а от гнева на себя за свой страх. Я подумал: пускай убивают. Потом прислушался, не урчит ли автомобиль с опущенными стеклами, из таких обычно убивали. А потом попытался представить себе, что, по их мнению, я сделал такого, за что бы меня можно было убить. Они не станут меня убивать, они будут за мной следить. Вот как бы я поступил, если бы не знал, где находятся деньги.

К тому времени мне был известен интереснейший факт: газеты оценивали состояние мистера Шульца в сумму от шести до девяти миллионов долларов. В банк он поместил лишь очень небольшую часть. Победители не нашли денег, они получили дело, но хотели завладеть и деньгами, иначе говоря — всем предприятием.

И как бы странно это ни звучало, но постепенно я начал испытывать радостное возбуждение — еще бы, на меня обратил внимание еще один великий человек, опасность меня больше не пугала; я допускал, что меня могут убить, но во мне снова проснулся дух соперничества, пусть я потерпел поражение вместе с бандой, но я жил за счет их смертей. Ничего еще не кончилось, деньги бессмертны, а любовь к ним ненасытна. Выждав несколько дней, я спустился в подвал Арнольда Помойки, когда хозяин находился на промысле, и, спрятавшись в укромном душном уголке, я под топот детских ног над головой пересчитал наличность крокодилового чемоданчика. Считал я долго, дольше, чем предполагал, у меня ушло на это несколько часов, в чемоданчике хранилось триста шестьдесят две тысячи сто двенадцать долларов, именно такую сумму я взял в качестве своей доли и спрятал под обломками колясок, старыми газетами, сломанными игрушками, кроватными пружинами, печными трубами, бумажными пакетами с обувью, узлами одежды, горшками, сковородками, кусками оконных стекол, деталями машин, ацетиленовыми светильниками, отвертками без ручек, молотками, беззубыми пилами, обувными коробками с обертками жевательной резинки, бутылками, кружками, детскими бутылочками, коробками из-под сигар, наполненными резиновыми сосками, печатными машинками, деталями саксофонов и раструбами труб, сорванной кожей барабанов, согнутыми казу, сломанными окаринами, бейсбольными битами, корабликами из битого стекла, купальными шапочками, шляпами бойскаутов, значками, форменными пуговицами, палочками для игры в чижи, погнутыми трехколесными велосипедами, заплесневелыми коллекциями марок и зубочистками с закрепленными на них малюсенькими флажками всех стран мира.

И, конечно, я снова и снова перечитывал запись его предсмертного бреда; я изучал ее до тех пор, пока мое виденье жизни не было щедро вознаграждено; я раньше был чересчур нетерпелив, великая пленительная судьба раскрывается, как цветок, раскрывается, раскрывается, раскрывается и, наконец, расцветает; я слышал голос мистера Шульца: способный мальчишка, способный мальчишка, — о да, еще какой способный! я нашел в его словах денежные тайники, отгадал загадку безумной страсти; я изучил записи, сделанные моим собственным почерком, и понял, что он сказал мне; он сказал мне, что позаботился о миссис Шульц и своих детях и что они смогут обнаружить спрятанные деньги, причем прятал он их не поблизости от себя, а во времени, в разных периодах своей преступной жизни. И чтобы проверить это предположение, однажды ночью, после нескольких недель примерного посещения школы, дабы самому увериться в том, что следить за мной — пустое занятие, мы с Арнольдом Помойкой взломали замок в старом заброшенном пивном складе на Парк авеню, около которого я когда-то любил слоняться и жонглировать; под грохот проходящего поезда мы вошли в темноту, которая, наверное, наступает в аду, когда там гаснут все костры, под ногами в прогорклых остатках бывшего пивного царства шныряли крысы, и в дерьме и милом сердцу Арнольда мусоре при слабом свете его фонарика нашли бочку без затычки, до верху заполненную денежными знаками Соединенных Штатов Америки; Арнольд погрузил ее на тележку и повез по булыжным мостовым домой, а я шел впереди, ныряя в тень порталов, и с того полуночного часа мы стали партнерами в совместном деле, которое ведем до сей поры.

  115