Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
140 
Как изящно он двигался, когда шел по террасе, как странно смотрел на нее сквозь стекло, каким необычным был весь его облик… Судя по всему, иностранец… Таинственный чужеземец.
Возбркдение не проходило. Но когда наконец взошло солнце, Роуан почувствовала облегчение. Рано или поздно Майкл пробудится после своей пьяной спячки, увидит сигнал о сообщении и обязательно позвонит.
«Ну вот, мне опять что-то от него нужно, – говорила сама с собой Роуан. – Кто знает, что сейчас происходит с ним самим, а тут еще я лезу со своими проблемами и заявляю, что он мне нужен…»
Охраняемая теплым, ласковым солнечным светом, заливавшим комнату сквозь стеклянные стены, Роуан постепенно погружалась в сон. Она поудобнее устроилась на теплых подушках, натянула на себя одеяло из разноцветных лоскутков и вновь вернулась мыслями к Майклу, вспоминая темные курчавые волоски на тыльной стороне его рук, его нежные пальцы и огромные глаза за стеклами очков. И только в последний момент, перед тем как окончательно провалиться в сон, она вдруг подумала: а не мог ли этот призрак быть каким-то образом связан с Майклом?
Видения…
«Это как-то связано с видениями?» – хотелось ей спросить.
Потом сон перешел в какую-то чепуху, и она проснулась, как всегда пытаясь поскорее прийти в себя и выбросить из головы нелепость и неправдоподобие увиденного. Из водоворота мыслей ярко выделилась одна: разумеется, Слэттери вполне может ее подменить, и если Элли сейчас пребывает в каких-то неведомых высях, то ей, скорее всего, безразлично, вернется Роуан в Новый Орлеан или нет. Там, за гранью земного, Элли должна быть счастлива…
Роуан вновь погрузилась в тяжелый сон…
9
Майкл внезапно проснулся от жажды и жары, хотя воздух в комнате был довольно прохладным. Он лежал в трусах и рубашке, манжеты и воротник которой оставались застегнутыми. Перчатки не были сняты.
В конце коридорчика, устланного ковром, ярко горел свет. Сквозь негромкое, обволакивающее гудение кондиционера доносился какой-то звук, похожий на шелест бумаги.
«Боже милостивый, где это я?»
Майкл сел на постели. За коридорчиком виднелась гостиная, где возле занавешенного шторами с цветочным узором окна стоял кабинетный рояль из светлого, сверкающего полировкой дерева. Должно быть, он в своем роскошном номере в отеле «Поншатрен».
Майкл не помнил, как оказался здесь, и страшно рассердился на себя за то, что явно перепил накануне. Вскоре, однако, к нему вернулось эйфорическое состояние вчерашнего вечера. Он вспомнил свидание с домом на Первой улице, над которым простиралось пурпурное небо.
«Я в Новом Орлеане!»
Охваченный приливом счастья, он напрочь забыл о замешательстве и чувстве вины.
– Я дома, – прошептал Майкл. – Что бы я там ни натворил, я дома!
Но как ему удалось добраться до отеля? И кто там расселся в гостиной? Опять этот англичанин. Последнее, что четко отложилось в памяти, это беседа со странным английским джентльменом напротив того дома на Первой улице. Вместе с этим воспоминанием вернулось и другое: Майкл снова увидел темноволосого человека, глядевшего на него сквозь узор черной чугунной решетки, вспомнил загадочный блеск его глаз, бледное и бесстрастное лицо… Майкла охватило странное чувство. То не был страх – то было глубинное, интуитивное ощущение угрозы.
Как мог этот человек за столько лет так мало измениться? Как мог он мгновенно появляться и исчезать буквально на глазах?
Майклу вдруг подумалось, что ему хорошо известны ответы на эти вопросы: он всегда понимал, что таинственный субъект не принадлежит к числу обыкновенных людей. Но такое внезапное постижение совершенно непостижимых вещей едва не заставило его засмеяться.
– Сходишь с катушек, приятель, – прошептал он.
Но как раз здесь, в незнакомом месте, ему надо держать себя в руках и не терять самообладания. Нужно узнать, чего хочет этот англичанин и почему он до сих пор торчит в чужом номере.
Майкл быстро обследовал глазами комнату. Да, старый отель. На него повеяло комфортом и покоем, когда он увидел чуть вылинявший ковер, крашеный корпус кондиционера под окнами и массивный старомодный телефон, стоящий на небольшом инкрустированном столике. На аппарате мерцал сигнал, означавший, что для Майкла есть сообщение.
Дверь в ванную была распахнута, открывая взору тусклый блеск белых кафельных плиток.
Слева Майкл увидел шкаф и свой чемодан с откинутой крышкой. И – о чудо из чудес! – совсем рядом на столике стояло ведерко со льдом, в котором, подернутые мелкими капельками влаги, покоились три длинные банки миллеровского пива.
140 
