Последние отзывы

  20  

— Дорог? — отозвался Морис.

— Мы пробовали ловушки, яд, собак и кошек, но крысы всё равно возвращаются, — продолжила девочка. — И они стали хитрыми. Больше не попадаются в ловушки. Ха! Я ещё ни разу не получила пятьдесят центов за хвост. Какой смысл в том, что крысоловы дают пятьдесят центов за хвост крысы, если крысы настолько умны, что не попадаются? Крысоловы говорят, что им приходится пускаться на все возможные уловки, чтобы поймать эти чудовища. — Позади девочки Сардины осмотрелась в кухне и подала крысам сверху знак затащить верёвку.

— Ты не думаешь, что это мог бы быть подходящий момент, чтобы беги отсюда! — сказал Морис.

— Ты почему корчишь рожи? — спросила Малисия, уставившись на кота.

— О… э, ну ты знаешь наверняка кошку, которая постоянно улыбается? Слышала о такой? Ну, а я вот такая кошка, которая корчит рожи, — отчаянно пытался отбрехаться Морис. — А иногда у меня просто вырываются сами собой слова прочь, беги прочь, видишь, это опять произошло, я ничего не могу с этим поделать, это такая болезнь, меня надо, наверно, лечить о нет, не делай этого, это неподходящее место ох, ну вот опять…

Сардины снял соломенную шляпу с головы и выставил руку с тросточкой.

Это был хороший номер, с этим вынужден был и Морис согласиться. В некоторых городах хватало одного этого выступления, чтобы люди впали в панику. Они могли смириться с крысами в сливках, крысами на чердаке или крысами в чайнике. Но крыса, танцующая чечётку, — это было уже слишком. Если люди видели крысу, танцующую чечётку, это значило, что у них уже большие проблемы. Морис предполагал, что если бы крысы умели ещё играть на баяне, то они могли бы справляться с двумя городами за день.

Морис слишком долго смотрел на Сардины. Девочка повернулась и открыла рот от удивления при виде крысы. Но она быстро пришла в себя, схватила сковородку и бросила её в крысу с поразительной точностью.

Но Сардины умела уворачиваться от летящих предметов. В крыс часто чем-нибудь бросают, поэтому они привычны к этому. К моменту, когда сковородка только пролетела полкомнаты, Сардины уже спрыгнул с полки на стул, а оттуда на пол, чтобы спрятаться за буфетом. Но через мгновение раздался неожиданный металлический звук, в котором было что-то окончательное… Хлоп!

— Ха! — сказала Малиция, в то время как Морис и Кейт с застывшими лицами пялились на буфет. — Одной крысой меньше. Как я их терпеть не могу…

— Сардины попался, — сказал Кейт.

— Какие сардины? Это определённо была крыса, — возразила Малисия. — Сардины вряд ли могут бегать по кухне. Может быть, ты думаешь о нашествии раков в…

— Он называл себя Сардины, потому что он увидел это слово на старой ржавой консервной банке, и оно ему понравилось, — сказал Морис и подумал, хватит ли у него мужества заглянуть за буфет.

— Он был хорошей крысой, — сказал Кейт. — Он воровал книги для меня, когда они учили меня читать.

— Пардон, ты что, рехнулся? — спросила девочка. — Это была крыса. Только мёртвая крыса может быть хорошей крысой!

— Эй! — раздался слабый голос из-за буфета.

— Она не могла выжить! — вырвалось у Малисии. — Это была огромная ловушка. С шипами!

— Эй, слышит меня кто-нибудь? Э, моя палка уже гнётся… — сообщил голос.

Буфет был большим и массивным, из дерева, которое было настолько старым, что стало чёрным и твёрдым как камень.

— Это что, крыса там говорит? — спросила Малисия. — Пожалуйста, скажите мне, что крысы не могут говорить!

— Палка гнётся всё больше, — опять раздался приглушённый голос из-за буфета.

Морис заглянул за буфет. — Я его вижу, — сказал он. — Он вставил палку в ловушку, когда она захлопнулась. Эй, Сардины, как дела?

— Хорошо, босс, — ответил Сардины из сумрака за буфетом. — Если бы не эта ловушка, я бы сказал, что всё вообще идеально. Я уже говорил, что моя палка гнётся?

— Да, говорил.

— Теперь она ещё больше согнулась, босс.

Кейт схватился за край буфета и охнул при попытке его сдвинуть с места. — Тяжёлый как скала, — сказал он.

— Он полон посуды, — сказала Малисия. — Но крысы не могут же по-настоящему говорить? — продолжила она удивлённым голосом.

— Поберегись! — закричал Кейт. Обеими руками он схватился за буфет, упёрся в стену и потянул. Медленно, словно огромное дерево в лесу, буфет наклонился вперёд. Посуда посыпалась из него. Тарелки падали как будто карты при хаотической раздаче в какой-то особенной карточной игре. Некоторые из них переживали падение в целости и сохранности, как и некоторые из падающих за ними следом чашек и блюдец, но это не имело никакого значения, потому что в конце концов они почти все оказались раскрошенными под тяжестью упавшего на них буфета.

  20