Последние отзывы

  115  

– Для нас? Знаешь что, Марк, я сомневаюсь, что «мы» вообще существуем. Есть ты, естья, но «нас» нет. Ты можешь говорить «мы», только имея в виду ту девушку. Вчера вечером я прочла это у тебя на лице.

– Я был пьян.

Во взгляде Марка промелькнуло отчаяние, но Динну это больше не трогало.

– Ты был счастлив. Мы с тобой не были счастливы друг с другом уже много лет. Да, мы держались друг за друга, но только по привычке или из чувства долга или из-за общей боли. В тот уик-энд, когда умерла Пилар, я собиралась сказать, что ухожу от тебя. И если бы я не узнала, что беременна, то я бы ушла. Сейчас я собираюсь сделать именно это. Я ухожу.

– Я тебя не отпущу. Ты умрешь с голоду!

Марк рассвирепел, в его глазах вспыхнули злобные огоньки. Он не собирался позволять Динне забрать у него то единственное, что было для него важно, – его ребенка.

– Для того чтобы выжить, ты мне не нужен. Однако оба понимали, что это бравада.

– И что же ты собираешься есть, дорогая моя? Краски? Или будешь продавать свои картиночки на улицах? А может, вернешься к любовнику?

Динна вздрогнула так, будто Марк ее ударил.

– К какому любовнику?

– Думаешь, я ничего не знаю? Ты так уверена в своей непогрешимости, лживая сучка? Читаешь мне проповеди о моем... поведении, а сама... – Марк пошатнулся, швыряя обвинения в лицо Динне. – Можешь не строить из себя недотрогу.

Динна побледнела.

– Что ты хочешь сказать?

– Именно то, что ты думаешь. Когда я улетел в Афины, у тебя тут, как я понимаю, завязалась интрижка. Не знаю с кем, да меня это и не интересует, потому что ты моя жена и будущий ребенок мой. Ты принадлежишь мне, вы оба мои, понимаешь?

Внутри у Динны все вскипело от гнева.

– Да как ты смеешь такое говорить? Может быть, когда-то я тебе и принадлежала, но теперь я не твоя и никогда больше твоей не буду! И ребенок никогда не станет твоей собственностью. Я не позволю тебе сделать с ним то, что ты сделал с Пилар.

Марк посмотрел на Динну с лестницы и злорадно усмехнулся:

– У тебя, дорогая, нет выбора, этот ребенок мой. Он мой, потому что я решил его принять, стать его отцом, не прогонять тебя, несмотря на то что ты сделала. Только помни, что мне все известно. При всем твоем благородном негодовании ты ничем не лучше меня. Но запомни... – Марк прищурился, снова покачнувшись, – это я помогаю твоему ребенку не стать ублюдком. Это я даю ему свое имя. Я делаю это не потому, что я его отец, а потому, что он мне нужен.

Некоторое время Динна стояла не шелохнувшись и молча наблюдала за Марком. Потом она спросила ровным, абсолютно бесцветным голосом:

– Марк, значит, этот ребенок не твой? Марк неуклюже поклонился и кивнул:

– Совершенно верно.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что женщина, против которой ты так негодовала, не хочет иметь детей, и ради нее я несколько лет назад сделал вазэктомию.

Теперь уже Динна пошатнулась и машинально схватилась за спинку стула. Марк смотрел на нее, явно довольный произведенным эффектом.

– Понятно.

Наступила долгая напряженная пауза.

– Почему ты решил рассказать мне об этом именно сейчас?

– Потому что я устал от лжи. И мне надоело видеть твою жалкую несчастную физиономию. Мне надоело, что ты считаешь, будто я тебя использовал, оскорбил. Я вас не оскорбил, мадам, я сделал вам одолжение. Динна, я не выгнал тебя вместе с будущим ребенком, несмотря на твое возмутительное поведение. Я закрыл глаза на твою измену. Теперь, когда твой любовник смылся, тебе не к кому обратиться за помощью, кроме меня. Ты моя.

– То есть, Марк, ты считаешь, что я должна делать то, что ты мне скажешь?

Глаза Динны вспыхнули гневом, но Марк был так пьян, что даже не заметил этого.

– Вот именно. А сейчас я предлагаю тебе и моему будущему сыну лечь в постель, то же самое сделаю и я. Увидимся утром.

И Марк двинулся вверх по лестнице, даже не догадываясь, какой эффект возымело его признание. Динна стала свободной.

Глава 32

Динна все продумала заранее. У нее был ключ от двери черного хода, которая находилась за кухней. Она позвонила Ким и попросила взять напрокат фургон, сказав, что объяснит все позже. Раздобыла у бакалейщика по соседству дюжину больших коробок. Все оборудование ее студии легко уместилось в три. Еще пять заняли ее альбомы и фотографии. Все картины были аккуратно сложены рядом с лестницей черного хода. Динне предстояло еще упаковать шесть чемоданов. Она поняла, что одна с этим не справится, и позвонила Маргарет. Динна работала в студии с шести утра, а сейчас время приближалось к девяти. Она знала, что Марк, вероятнее всего, уже ушел. Когда Динна вышла из спальни и пошла в студию, Марк не последовал за ней. В доме стояла тишина – настолько полная, что казалась оглушающей. Конец наступил тихо. Теперь Динна могла оставить прошлое позади. Ее прежняя жизнь уместилась в дюжину коробок и несколько чемоданов. Все остальное Динна оставляла Марку, это были его вещи. Мебель, ковры, серебро, доставшееся ему от матери, – почти все было привезено из Франции. А то, что с годами накопила Динна, хранилось в ее студии: картины, книги, несколько безделушек, кое-какие вещицы, которые ничего не стоили, но были ей дороги. Кроме того, у нее была одежда. Драгоценности Динна тоже решила забрать – она продаст их, чтобы было на что жить до тех пор, пока она не найдет работу. Она забирала с собой все картины до единой – все равно для Марка они ничего не значили, – возможно, их тоже можно будет продать. Кроме одной – автопортрет с Пилар не для продажи, это ее главное сокровище. Все остальное Марк мог оставлять себе.

  115