Последние отзывы

  32  

— Она только закончила тут ремонт. — Уильям машет рукой, садится на бежевую кушетку напротив меня. — Хотя кондоминиум — это временно. — Пауза. — Она по-прежнему в «Юниверсал». Она хорошая. — Он отпивает сок.

Больше Уильям ничего не говорит. Снова отпивает, скрещивает загорелые волосатые ноги, смотрит в окно — там пальмы, залитые светом фонарей.

Встаю, нервно брожу по комнате. Возле книжной полки притворяюсь, будто читаю надписи на корешках, потом названия фильмов полкой ниже.

— Ты неважно выглядишь, — говорит Уильям. — У тебя чернила на подбородке.

— Все нормально.

Еще через пять минут Уильям произносит:

— Может, надо было нам остаться вместе. — Он снимает очки, трет глаза.

— О господи, — раздраженно говорю я. — Нет, нам не надо было оставаться вместе. — Я оборачиваюсь. — Так и знала, что не стоило приезжать.

— Я был не прав. Что тут скажешь? — Он опускает голову, разглядывает свои очки, колени.

Перехожу к бару, облокачиваюсь. Еще одна долгая пауза, и потом он спрашивает:

— Ты меня еще хочешь?

Я молчу.

— Ты, наверное, не должна отвечать. — В голосе смущение, надежда.

— Без толку. Нет, Уильям, я тебя не хочу. — Касаюсь подбородка, разглядываю пальцы.

Уильям смотрит на свой бокал и, прежде чем отпить, говорит:

— Но ты постоянно врешь.

— Больше не звони мне, — отвечаю я. — Я за этим приехала. Сказать.

— Но, мне кажется, я по-прежнему… — пауза, — …тебя хочу.

— Но я… — неловкая пауза, — …хочу другого.

— А он тебя хочет? — Мягкий нажим не ускользает от меня, и я резко падаю на высокий серый табурет.

— Не психуй, — говорит Уильям. — Держись.

— Все рушится.

Уильям встает, ставит бокал с папайей, опасливо шагает ко мне. Кладет руку мне на плечо, целует в шею, касается груди, чуть не переворачивая мой бокал. Ухожу в другой угол комнаты, вытираю лицо.

— Ты меня удивил, — в итоге выдавливаю я.

— Почему? — через комнату спрашивает Уильям.

— Ты никогда никому не сочувствовал.

— Неправда. А ты?

— Тебя никогда не было. Тебя никогда не было. — Я умолкаю. — Ты никогда не был… живой.

— Я был… живой, — невнятно отвечает он. — Живой?

— Нет, не был. Ты знаешь, о чем я.

— Какой же я тогда был?

— Ты был просто… — Замолкаю, смотрю через дверь на громадный белый ковер в большой белой кухне, белые стулья на мерцающем кафельном полу. — …не мертвый.

— А… ну… тот человек, с которым ты сейчас? — напряженно спрашивает он.

— Не знаю. Он… — я запинаюсь, — …милый. Милый. Он на меня… благотворно действует.

— Благотворно? Он что, витамин «А»? Ты о чем? Он в постели хорош или что? — Уильям воздевает руки.

— Он может, — бормочу я.

— Ну, если б ты меня встретила, когда мне было пятнадцать…

— Девятнадцать, — перебиваю я.

— Господи боже, девятнадцать, — бросает он.

Иду к двери, оставляя за спиной весьма знакомую сцену, и один раз оборачиваюсь, смотрю на Уильяма, и меня пронзает отвращение, которого я чувствовать не хочу. Представляю себе Дэнни, как он ждет меня в спальне, крутит телефонный диск, звонит кому-то, какому-то фантому. Дома включен телевизор и «бетамакс». Разворошенная постель. На постели записка:

«Прости — увидимся. Звонил Шелдон, сказал, у него хорошие новости. Поставил таймер на 11, выпуск должен записаться. Прости. Пока.

P.S. Бифф говорит, ты интересная», —

и ниже телефоны Биффа. Стоявшая у кровати сумка с его одеждой исчезла. Я перематываю пленку, ложусь и смотрю одиннадцатичасовой выпуск.

глава 7. Открытие Японии

Направляясь прямиком в черноту, глазея в иллюминатор на беззвездное полотно, кладу ладонь на стекло, чтоб кончики пальцев онемели от холода, гляжу на собственную руку и медленно отрываю ее от окна. По темному проходу ко мне пробирается Роджер.

— Отец, часы переведи, — говорит он.

— Что?

— Часы, говорю, переведи. Разница во времени. Мы в Токио приземляемся. — Роджер вглядывается в меня, улыбка его сползает. — Токио — это… м-м… в Японии, ага? — Ответа нет. Роджер проводит ладонью по светлым волосам, нащупывает на затылке хвостик, вздыхает.

— Но я… ничего… не вижу, отец, — сообщаю я, замедленно тыча в потемневшее окно.

— Это потому, что ты в темных очках.

— Нет, не поэ… тому. Прав… да… — я подбираю слово, — э… темно… — и прибавляю: — …отец.

Минуту Роджер смотрит на меня.

  32