Последние отзывы

  10  

Мать и дочь отправились в столь далекое путешествие, надеясь хоть немного компенсировать нанесенный им моральный ущерб — обе считали себя обиженными, хотя стали жертвами обыкновенного плотского голода и в значительной степени — собственной неудовлетворенности. Номер в отеле «Бристоль», заслужили они подобную компенсацию или нет, должен был как-то их утешить. И вот теперь им пришлось удалиться из ресторана несолоно хлебавши и, как это ни прискорбно, заказать ужин в номер. Ничего унизительного в этом, конечно же, не было — просто их первый вечер в Париже получился не совсем таким, как они себе представляли. Обе старались — что было им совершенно не свойственно — не раскисать и относиться ко всему с юмором.

— Вот уж не думала, что проведу свой первый вечер в Париже в гостиничном номере! Да еще и с мамочкой! — с наигранным весельем воскликнула дочь.

— Что ж, по крайней мере от меня ты забеременеть точно не сможешь, — усмехнулась мать. И обе сделали вид, что шутка получилась очень удачной.

А потом мать уселась на своего любимого конька, и полились бесконечные жалобы на мужчин, принесших ей одни разочарования. Дочери и прежде доводилось слышать кое-какие имена из длинного перечня, впрочем, у нее уже был свой собственный список, хотя и более короткий. В ожидании ужина с красным бордо дамы успели выпить бутылку вина из мини-бара. С бордо они тоже справились быстро и, вызвав официанта, заказали вторую бутылку.

Вино развязало им языки — возможно, сильнее, чем следовало; во всяком случае, их разговор явно не походил на задушевную беседу матери с дочерью-подростком. Какой матери было бы приятно узнать, что ее своенравная дочка уже сто раз имела возможность забеременеть, трахаясь с кем попало, пока на горизонте не появился олух, ставший отцом ее так и не родившегося младенца, — эту горькую пилюлю не смог подсластить даже Париж. Ну а дочь окончательно убедилась в том, что ее мать (которая, напомним, была научным руководителем Патрика Уоллингфорда) — настоящий сексуальный агрессор, и жертвами ее чаще всего становятся юноши, а в последнее время даже тинейджеры. Пожалуй, дочь легко обошлась бы и без этих подробностей.

Под монотонное журчание материнских откровений — кстати сказать, эта далеко не юная поклонница поэтов-метафизиков, подписывая счет за вторую бутылку бордо, самым бесстыдным образом флиртовала с официантом,—девочка заскучала и, решив отвлечься, включила телевизор. Надо отметить, обновленные номера «Бристоля» были оснащены современнейшей техникой: постояльцы, например, имели возможность пользоваться многочисленными спутниковыми телеканалами, вещавшими на самых различных языках, и — вот уж судьба! — не успела мать, пребывавшая в изрядном подпитии, закрыть за официантом дверь и повернуться лицом к дочери (и к телевизору), как увидела на экране своего бывшего любовника, левая рука которого исчезла в пасти разъяренного льва. Да, представьте себе!

Разумеется, она дико завопила, дочь завизжала, и бутылка бордо неизбежно была бы разбита, если б от ужаса дама не вцепилась в горлышко мертвой хваткой. (Видимо, спьяну ей показалось, что это не бутылка, а ее собственная рука, которая тоже вот-вот окажется в львиной пасти.)

Сюжет о нападении львов на Патрика Уоллингфорда закончился гораздо раньше, чем она успела рассказать дочери жуткую историю своих взаимоотношений с изувеченным тележурналистом. До следующего блока новостей оставалось еще около часа, но каждые пятнадцать минут давали анонс секунд на десять, вкратце перечисляя основные темы ближайшего выпуска, и без конца повторяли одни и те же кадры: львы, дерущиеся из-за жалкого, почти неразличимого на экране кусочка человеческой плоти; обрубленная, бессильно болтающаяся рука Уоллинг-форда; его лицо перед тем, как он потерял сознание… Промелькнула блондинка в наушниках и в майке без бюстгальтера, которая, казалось, спала на чем-то напоминавшем куски сырого мяса.

Мать с дочерью уже второй час торчали у телевизора: обеим хотелось посмотреть сюжет целиком. Когда им это удалось, мать тут же высказалась в адрес блондинки, пренебрегавшей бюстгальтером:

— Бьюсь об заклад, он ее трахал!

Не отрываясь от экрана, дамы прикончили вторую бутылку бордо. Когда происшествие показывали в третий раз, у обеих вырвались ликующие вопли: они считали, что Патрик наказан поделом, и были уверены, что подобная кара непременно должна постигнуть всех негодяев мужского пола, встретившихся им в жизни.

  10