Последние отзывы

  34  

— Идите к начальнику своего участка, — сказал я, — и передайте, что вы уволены. Оба.

Я пошел вперед, каждую секунду ожидая услышать за собой шаги и жалобные просьбы. Но вместо этого раздались слова, гулко прозвучавшие под пустынным сводом:

— Ну и увольняй! Не испугались! Работу найдем! Безработицы как будто не предвидится!

Я остановился, круто обернулся. Говорил, видимо, тот, что стоял впереди, ближе ко мне. Я не знал этого высокого плотного человека.

— Как фамилия? — спросил я.

— Крылов, — ответил высокий и добавил: — Ну, вот тебе моя фамилия. Протокол, что ль, писать будешь?

Второй, чуть пониже ростом, тронул его за рукав ватника. Крылов демонстративно отмахнулся.

Внезапно меня охватило чувство острого любопытства. Кто эти люди? Почему, будучи виноватыми, они решаются так разговаривать с начальником строительства?

— Вы с какого же участка? — спросил я.

— С западного, с западного! — поспешно ответил тот, что пониже. Своей готовностью отвечать он, видимо, хотел сгладить впечатление от поведения собутыльника.

— Как же вы дошли до такого? Что же вы: рабочие или шпана подзаборная?

— Рабочим работа нужна! — угрюмо сказал Крылов. — Тебе, начальник, за простой деньги идут? А нам вот нет. Ясно?

Я хотел спросить, почему же начальник участка или смены не перекинул их на другие работы, но внезапно слова застряли у меня в горле. Я вдруг вспомнил, как почти два года назад приехал сюда, к этой горе, на пустынный участок, и увидел Агафонова и Нестерова, долбивших гору ломами… Но ведь тогда строительство только еще начиналось! А теперь? Наш туннель близок к окончанию, мы во всеоружии передовой техники, бывшие рабочие Агафонов и Нестеров стали мастерами, все, все изменилось, — и вдруг я слышу голос, звучащий откуда-то из прошлого.

И мне стало стыдно. Я махнул рукой и пошел вперед. «Что же это происходит? — думал я. — Как быть?» Я снова подумал о Рожицыне с его книжечкой, обо всем том, что произошло на планерке. Я стал ощущать внутреннюю связь между поведением Рожицына и тем, чему я только что стал свидетелем. Именно из этого ощущения и родилось мое чувство тревоги. Мы, наш коллектив, привыкли идти вперед. Только вперед! А теперь мы в лучшем случае были обречены на топтание на месте. Все эти долгие месяцы мы шли вперед. Не было еще в нашей жизни такого дня, когда бы мы не знали, что будем делать дальше. Теперь такой день наступил. У нас был большой слаженный коллектив. У нас были машины, инструменты. И нам грозило бездействие.

«Что же делать? Просить дополнительное оборудование: бурильные молотки, погрузочные машины? Нет, бесполезно. Что даст увеличение скорости проходки, если мы не можем тут же бетонировать пройденные участки?»

Размышляя обо всем этом, я как раз проходил по второму участку туннеля, свод которого был давно готов для бетонирования и уже недели три стоял без обделки. Интересно, как ведет себя порода? Какие изменения произошли в ней за эти дни?

Поднявшись по лестнице через фурнель наверх, я подошел к стене и провел рукой по шершавой, колющей поверхности породы. «Чего доброго, начнет осыпаться», — подумал я и осветил стену карманным фонариком. Внимательно осматривая ее, я не заметил ни малейших изменений. Она была такой же сплошной и монолитной, как и недели назад. «А может быть, и не надо здесь никакого бетона? — промелькнула в моем сознании еретическая мысль. Но тут же я сказал себе: — Чего только не придет в голову в таком положении, как наше!»

Я спустился вниз и пошел дальше по штольне. Сбой дальнейший обход туннеля я провел чисто механически. Ожидающие обделки и бетонирования участки чередовались с незавершенными. На одном из таких участков бурильщики забуривали шпуры в своде туннеля, устремив вверх буры своих смонтированных на треногах молотков.

Расширение туннеля на полный профиль — трудная, «неуютная» работа. Проходка штольни до сбойки тоже нелегка, но она как-то яснее, элементарнее… Рабочим тогда не надо работать в узких каменных мешках где-то вверху штольни, в нишах, в которых бурильщик, приняв нужное ему для работы положение, уже не в состоянии повернуться…

Теперь надо не просто врубаться в стену забоя, как когда-то, стоя во весь рост, и бурить, прижав рукоять бурового молотка. Нет, теперь стало все сложнее. Забурить фурнели — узкие отверстия в кровле, затем подняться метра на четыре и, стоя на деревянном помосте, забурить шпуры для взрывчатки, потом лезть в пробоину и снова бурить…

  34