очень нудно 
3 
Позже, на рассвете, когда мать пришла в детскую и отослала служанку, Александра без сил упала в материнские объятия и, почти не веря и ни на что, не надеясь, в очередной раз выслушала приевшиеся увещевания:
– Он не хочет причинить нам боль, Дора. Отец просто очень большой и не может соизмерять свои силы. Он хороший и любит нас, но желает, чтобы мы были как можно лучше. Нам надо больше стараться, Дора, чтобы исполнять его желания. Обещай мне, что будешь стараться изо всех сил!
Апрель 1852 года
– Ни слова, Дора, никому ни слова. Закутавшись в большой бесформенный плащ, чтобы не бросался в глаза округлившийся живот, Матильда схватила дочь за руку и торопливо повела по трапу на борт большого корабля, покачивавшегося на волнах в доке. Белила едва скрывали красный рубец от удара на ее щеке. Александре очень хотелось почесать то место, где грубая холщовая ткань натирала ей кожу, но одной рукой она сжимала фарфоровую куклу, другой – пальцы матери.
Она испугалась, потому что мать была напугана, но одновременно ее разбирало любопытство, девочка жадно впитывала новые занимательные впечатления, сцены, звуки. Отец никогда не позволял подходить так близко к порту. Он никогда не разрешал им покидать пределы поместья, и Александре еще не доводилось посещать Плимут. Моря она тоже никогда не видела. Ей хотелось охватить все разом, но она боязливо цеплялась за материнскую руку. Александре не требовалось объяснять, что отец жестоко их накажет, если узнает, где они находятся. Вот почему они переоделись в эту некрасивую, грубую одежду.
– Подожди здесь, Матильда, пока я найду ваши каюты и перенесу туда багаж. Ты будешь в безопасности среди этих хороших людей. Это – квакеры. Они тебя не обидят.
Человека, приведшего их в гавань, Александра не знала, но ей нравился его мягкий голос и приятная улыбка. Он, правда, был встревожен и испуган не меньше ее матери. Инстинктивно Александра оглянулась в поисках укромного местечка среди деревянных ящиков и бочек, которые грузили на борт, нельзя ли там, в случае чего укрыться.
– Майкл – хороший человек. Он о нас позаботится, – ободряюще прошептала мать, уже в третий или четвертый раз, когда незнакомец снова спрыгнул на трап. – Знаешь, он был когда-то моим поклонником. Мне бы его выбрать, но твоего отца я любила больше. И все еще люблю. Он просто не понимает, насколько силен, Дора. Но мы должны позаботиться о твоем будущем братце или сестрице, правда? Не думаю, что Майкл все еще меня любит, – заметила она печально, – и, может быть, твой отец охотнее примет нас, когда ребенок родится? Я просто ума не приложу, что буду делать без него.
Ну, Александра, не мешай ей отец, нашла бы немало занятий. Почаще видела бы море, каталась на пони, читала книги об ангелах, играла с детьми арендаторов. При случае она спросит Майкла, позволят ли ей делать все это теперь. И если он скажет, что можно, Александра ни за что не вернется к отцу, как бы мать его ни любила. Ведь каждый раз, когда отец уверял мать, что тоже любит ее, он обязательно делал ей больно. Все чересчур носятся с любовью. Она того не стоит, так, во всяком случае, считала сама Александра.
Они подошли поближе к поручням, глядя на мельтешащую внизу, в гавани, толпу. Мать очень крепко стиснула руку дочери, но та не жаловалась. Она тревожно смотрела на дорогу, ведущую к берегу, не покажется ли карета с гербом. Это означало бы приезд отца. Хорошо бы Майкл поскорее вернулся и велел кораблю отплывать. В этот момент лопнула веревка, и один из ящиков с грохотом упал на палубу. Мать крепче прижала к себе Александру, стоявшую впереди, и обняла хрупкие плечики дочери, словно пытаясь защитить ее.
– Он не приедет, – прошептала она, будто прочитав мысли Александры. – Он сейчас в Лондоне и не успеет добраться сюда к отплытию судна. Скажи Англии прощай, моя любимая девочка. Майкл переправит нас в Америку.
Александре хотелось петь и танцевать от радости, но мать не скрывала слез. Да, наверное, отец прав. Ее мать слабая женщина. Но, возможно, у этого человека, Майкла, достанет сил на двоих.
От страха, корабельной качки и жаркого солнца, бьющего прямо в глаза, ее немного подташнивало. И то, чего она так страшилась, произошло. С ужасным чувством неизбежности, слипающимися от усталости и яркого солнца глазами она следила, как мчится по вымощенной булыжником мостовой экипаж отца, слышала ржание лошадей и громкие удары кнута. За ее спиной раздалось отчаянное рыдание матери.
3 
