— Убей его, — приказал Шепчущий.

Мэдди посмотрела сверху вниз на оцепеневшего гоблина.

— Что, шпионил?

— Убей его, — повторил Шепчущий. — Не дай ему уйти.

— Не буду, — отрезала Мэдди. — Хватит с меня твоих кровожадных просьб. Я знаю этого гоблина, он был моим проводником.

Шепчущий раздраженно хмыкнул.

— И что с того? Хочешь, чтобы он доложил о нас?

Сахарок осторожно покосился на Мэдди и спросил:

— А что докладывать-то? Я ничего не знаю и знать не хочу. Вообще-то, — на него снизошло внезапное вдохновение, — я, кажется, потерял память, ничего не могу припомнить, знаешь ли. Так что тебе нечего беспокоиться насчет того, что я мог слышать. Иди своей дорогой, а я тут полежу тихонечко…

— Так я ему и поверил, — заявил Шепчущий. — Он все слышал.

Сахарок принял обиженно-изумленный вид.

— Я знаю, — согласилась Мэдди.

— Тогда чего ты ждешь? У нас нет выбора. При первой же возможности он доложит своему хозяину. Просто убей его, будь хорошей девочкой и…

— Замолчи, — велела Мэдди. — Никого я убивать не стану.

— Вот слова истинной дамы, — с облегчением похвалил Сахарок. — Ты же не станешь слушать эту гадкую штуку. Ты хочешь тихо-мирно вернуться к Оку Лошади. Что толку оставаться тут дольше, чем необходимо, правда?

— Заткнись, Сахарок. Ты отведешь нас в Надземный мир.

— Что? — рявкнул Шепчущий.

— Ну, очевидно, мы не можем оставить его здесь, и нам надо найти безопасный выход из холма. Вот я и подумала…

— Ты услышала хоть что-нибудь из того, что я тебе сейчас говорил?

— Ну… — замялась Мэдди.

— Я только что сделал важное предсказание, — напомнил Шепчущий. — Ты представляешь, как тебе повезло? Я четыреста лет просидел в той чертовой огненной яме, Песья Звезда каждый день таскался ко мне, однако я и словечка не проронил.

— Но разве ты не должен рассказать все это Одноглазому?

Шепчущий фыркнул.

— Что толку? В прошлый раз глупец позволил себя убить.

В этот миг они услышали звуки. Что-то бухало вдалеке, прямо над головой, слишком размеренно, чтобы быть случайностью, и посылало ударные волны по всему полому холму, отчего каменные стены дрожали.

Бам-бам-бам!

Бам-бам-бам!

— Что это? — спросила Мэдди.

— Неприятности, — ответил Шепчущий.

Звуки напомнили Мэдди пушечные выстрелы, а Сахарку — народец тоннелей за работой. Что-то копают или, возможно, взрывают, а теперь добавился еще и шелест песка, оседающего на лестницу с потолка.

— Что это, Сахарок?

Гоблин, как обычно, пожал не одними плечами, а всем телом.

— Похоже, это рядом с Оком Лошади. Наверное, опять ваши приперлись. В последнее время люди поднимают чертовски много шума.

Мэдди гадала, сколько времени провела под землей. День? Два?

— Но нам надо наружу. Можно ли обойти холм Красной Лошади?

— Можно-то можно, но окружная дорога неблизкая, почти до самых Спящих, и…

— Хорошо. По крайней мере, она безопасна.

Безопасна, думал Сахарок. Безопасна? Его пугала сама попытка соединить безопасность и Спящих в одном предложении, даже в одном абзаце. Но сделать вид, что наверху ничего не грохочет, было невозможно, к тому же чуткие уши гоблина начали различать и другие звуки: поступь тяжелых лошадей, скрип колес и, время от времени, лязг металла по металлу…

— Эхе-хе, — проронил Сахарок.

— Что такое?

— Похоже, они пытаются забраться внутрь.

  45